Шаманизм религия кореи

Конфуцианство. Очерк распространения его в Корее. О начале конфуцианства в Корее имеется очень мало сведений; из слов Ма-дуань-линя видно, что в начале V в. в Пак-чже уже была известна одна из конфуцианских классических книг Лунь-юй, а из показаний истории за 650 год явствует, что в это время (VII ст.) другая из означенных книг, Шу-цзин, была уже распространена в Силла. В конце VII в. Сиоль-цзон, благодаря изобретению им особых знаков, облегчил корейцам чтение конфуцианских книг. В начале VIII в. изображение Конфуция было помещено в высшем ученом учреждении в Силла, а в VIII и IX вв. около 50 корейцев отправились в Китай держать экзамены, которые там и в то время основывались на знании конфуцианского учения, и некоторые из них остались в Китае и заняли различные должности. Эти факты указывают на то, что в упомянутую эпоху в Корее уже оценили конфуцианское учение, что подтверждается также и списком книг, изучавшихся в период времени между 864 и 880 гг., который дает корейская энциклопедия Мунь-хонь-би-го. Династия Ко-рио держалась той же политики в отношении конфуцианства, которое давало прекрасный материал для обучения юношества. Она также основывала конфуцианские школы в столице и главных городах; в эту же эпоху были устроены библиотеки, в которые были разосланы вновь напечатанные конфуцианские книги; в 958 г. были установлены экзамены по китайскому образцу.

Однако в это время распространение конфуцианства носило еще чисто административный характер; конфуцианство не проникало в народ, который сохранял свои старые обычаи и свою привязанность к буддизму. Строгость конфуцианских принципов и противоречие их нравам и обычаям страны удаляли массы населения от нового учения; короли точно также более тяготели к буддизму. В первый период Ко-рио только некто Цоэ-чжюн (в конце Х в.) деятельно распространял новое учение. Даже деятельность Ань-ю, знаменитого ревнителя конфуцианства, жившего тремя столетиями позже, мало содействовала распространению этой религии, и он горько жаловался на то, что в то время как в буддийских храмах курился фимиам, а в монастырях благодушествовали буддийские монахи, храм Конфуция приходил в упадок. Однако ученики и последователи Ань-ю в значительной мере подготовили почву для ученых XIV века, которые считаются главными деятелями в деле распространения конфуцианства в Корее.

В начале XIV в. в Корею проникли сочинения знаменитого китайского историка и философа Чжу-си, который значительно развил учение Конфуция и придал ему вид стройной философской системы. Это обновленное конфуцианство ближе соответствовало характеру и наклонностям корейцев, вообще отличающихся любовью к систематизации и ко всему отвлеченному. Буддизм при всей своей популярности всегда ограничивался одной практической, обыденной жизнью, не давая никакой пищи уму и потворствуя суевериям простого народа и порокам знатных. Кроме того, развивая монашество, он как бы угрожал разрушением семейному и общественному строю государства, так что корейские короли, начиная еще со времен Силла, вынуждены были особыми распоряжениями затруднять доступ в монастыри. Наоборот, конфуцианство, поддерживая существующий государственный строй и строгие принципы семейной жизни, вместе с тем рисовало перед взорами корейцев гораздо более возвышенный идеал семьи и общества по сравнению с тем, что наблюдалось в Корее, и побуждало лучшие умы королевства стремиться к достижению этого идеала. Поэтому, с тех пор как корейцы ознакомились со стройным учением Чжу-си, конфуцианство стало быстро распространяться в стране и приобретать себе ревностных последователей. В эту-то эпоху (во второй половине XIV в.) жили знаменитые ревнители конфуцианства Чжион-мон-чжю, более известный под прозванием Пхо-ынь, и его друг И-сак, по прозванию Мок-ынь, которые воспользовались своим высоким служебным положением для распространения в Корее конфуцианства. Пхо-ынь погиб, защищая, согласно заветам Конфуция, законного главу государства, последнего короля династии Ко-рио, против основателя нынешней династии, но его ученики и последователи продолжали его дело и прославились своими литературными трудами и политической деятельностью в XV в., направленными на пользу конфуцианства.

Таким образом, во время воцарения в Корее нынешней династии конфуцианство уже пользовалось огромным влиянием в стране среди всего интеллигентного населения, так что новые правители поспешили стать под знамя Конфуция с тем большей готовностью, что к тому побуждал их и пример Китая, подражать которому в деле устройства государства они поставили себе за правило. С этого времени конфуцианство начало быстро распространяться. Его наставления получили у корейцев характер догматов, в применении которых к жизни не допускалось никаких сомнений или возражений; его этическая и социальная система приобрела значение государственной религии, которая стала проявлять нетерпимость в отношении всех, кто не признавал ее авторитета. Так, ученым, т.е. лицам, изучавшим или изучающим учение Конфуция, знание которого требовалось для поступления на государственную службу, было запрещено читать буддийские и даоские книги и посещать народные празднества в честь шаманских божеств. Были разрушены буддийские монастыри в Сеуле, в который было запрещено входить буддийским монахам; в Сон-до был сожжен храм, где народ приносил жертвы одному из своих древних божеств.

Одновременно с этим конфуцианцы, ставя своим идеалом все исходящее из Китая, - этой родины их великого мудреца Конфуция, начали вводить в Корее различные китайские обычаи. Так, были запрещены бракосочетания между лицами, принадлежащими к одному роду, хотя бы они и происходили из различных местностей; запрещено вдовам выходить вторично замуж; установлен 3-летний траур после смерти родителей; введены китайские похоронные обряды; предписан всякой семье культ предков; установлены китайские правила относительно мужской прически и т.п.

В то же время лица, считавшие себя сторонниками учения Конфуция, образовывали из себя все более и более тесный кружок, который, присвоив себе громкое название ученых и положение руководителей духовным и социальным развитием страны, нередко навязывал свою волю даже королям. На правительственные должности назначались исключительно конфуцианцы, которые пользовались своим официальным положением больше для распространения конфуцианства, чем для пользы государства. В каждом уезде ими были учреждены школы для обучения юношей принципам конфуцианской этики; сооружались храмы и особые академии, где ученые собирались для бесед на конфуцианские темы, причем все это делалось, конечно, за счет государственных доходов.

Следует однако отметить, что, вследствие чересчур самовластного поведения ученых, короли иногда принимали ограничительные меры против конфуцианства. Так, когда к половине XVI столетия число конфуцианских храмов в Корее достигло значительной цифры, и они сосредоточили в своем владении обширные земельные угодья, которые, по установившемуся порядку, освобождались от всяких налогов и сборов, короли, опасаясь чрезмерного уменьшения своих собственных доходов, закрыли некоторое число этих храмов, а остальные подчинили разным стеснительным правилам. Такого рода мероприятия не достигали однако своей цели. Когда представления ученых не оказывали на монарха действия, они прекращали совершение жертвоприношений и отказывались занимать правительственные должности, так что государственный механизм, приводившийся в движение одними конфуцианцами, вдруг останавливался, и король почти всегда оказывался вынужденным уступить.

В случае же особого упорства со стороны последнего, конфуцианцы не останавливались и перед еще более крайними средствами. Двое из королей нынешней династии выказывали склонность к буддизму, нарушали конфуцианские правила, не внимали представлениям ученых, а, напротив, многих из них казнили и сослали. Однако конечные результаты такого образа действий были для них крайне плачевны. Всякий раз находились члены королевской семьи, которые, опираясь на авторитет ученых и выставляя себя защитниками конфуцианских принципов, низлагали "недостойных" монархов с престола. Так поплатились, по мнению Courant , короли Ион-сань и Коан-ха, которые были провозглашены конфуцианцами тиранами за воздвигнутое против них преследование и даже лишены навсегда королевского титула, нося в корейской истории лишь титул принцев (кунь).

Таким образом, конфуцианцы обыкновенно выходили победителями из своих раздоров с королями, и развитие конфуцианства продвигалось в Корее заметно вперед, в особенности во второй половине XVI и в XVII ст. В это время здесь явился целый ряд писателей и философов, которые прославились трудами, в которых они развивали конфуцианские идеи, создав обширную литературу по этому предмету. Из этих ученых особенной известностью пользуются Сон-си-риоль, а также жившие немного раньше его И-хоан, по прозванию Тхо-ге, Сион-хонь, по прозванию У-ге, и И-и, по прозванию Юль-гок.

Период спокойствия и процветания конфуцианства сменился в конце XVII и начале XVIII ст. кровавыми распрями между дворянскими партиями, в которых деятельное участие принимали конфуцианцы, так как ряды последних пополнялись главным образом из дворян. Увлечение конфуцианцев политической агитацией вредно отразилось на их ученых занятиях, пока наконец королю Ион-цзон (1723-1775) не удалось восстановить в стране внутреннее спокойствие, которое продолжалось до новейших времен.

Следует заметить, что с тех пор как конфуцианство упрочило свое положение на полуострове, оно прекратило свои враждебные отношения к другим религиозным учениям, и ныне относится к ним с полным равнодушием.

Сущность конфуцианства. Переходя к обозрению тех форм, которые приняло учение Конфуция в Корее, следует заметить, что это последнее, строго говоря, не есть религия; это ни более ни менее как собрание нравственных правил, которые должны содействовать человеку в сохранении душевного спокойствия и полной гармонии между его внутренним миром и миром внешним. Достижение этого, по мнению Конфуция, возможно только путем урегулирования отношений человека ко всему его окружающему. Человек является членом семьи, общества и государства, вследствие чего получается 5 так называемых человеческих отношений, которые конфуцианцами формулируются следующим образом: отношения между родителями и детьми, между монархом и подданными, между мужем и женой, между старшими и младшими братьями и между друзьями (т.е. между лицами, не связанными родством и стоящими на одинаковом уровне). Идеальное урегулирование этих отношений должно быть основано на "сяо", что европейцами не вполне точно передается, термином "сыновняя почтительность" (pietas), и что конфуцианцами считается первообразом всяких человеческих отношений, так же как семья является первообразом общества и государства. Выражением сяо является 5 нравственных качеств: доброта, прямота мыслей, безупречность поведения, обладание познаниями и, наконец, честность, совмещающая в себе любовь, справедливость, снисхождение, мудрость и доверие.

Урегулированием семейных и социальных отношений учение Конфуция не ограничивается. Оно обращает внимание на то, что всякое физическое действие передается душе, и что поэтому для сохранения душевного спокойствия и гармонии необходимо урегулировать все действия человека. На этом основании конфуцианство создает целую сеть мельчайших предписаний и правил, которыми предусматривается и регламентируется всякое явление жизни человека. Все эти предписания и правила известны под китайским названием "ли", которое, опять-таки не точно, передается европейцами словом "церемония".

Почтительность детей в отношении родителей была бы неполной и несовершенной, если бы она прекращалась со смертью последних. Поэтому-то конфуцианство при дальнейшем своем развитии сохранило очень распространенный среди народов восточной Азии культ предков, придав ему лишь определенную форму и предписав совершение в честь предков жертвоприношений.

Как родители являются благодетелями детей, так и великие люди являются благодетелями народа, а потому конфуцианство устанавливает также почитание памяти лиц, оказавших великие заслуги человечеству и народу. Сюда относится также почитание различных сверхъестественных существ, оказывающих благодеяния людям, как напр., духов-хранителей различных местностей, неба и разных благодетельных сил природы, каковое почитание проникло в конфуцианство путем компромисса с шаманскими представлениями восточных народов.

Предписываемый конфуцианством, в развитие его первоначальных чисто этических идей, культ предков, великих людей и духов и дает ему характер религии с определенными обрядами.

С этими основными чертами конфуцианство существует как в Китае, так и в Корее, которая позаимствовала у своего соседа и перенесла на свою почву большую часть китайских правил, относящихся к этому культу, допустив только некоторые от них отступления, вызванные местными условиями, характером населения и ходом истории. Ввиду этого ниже излагаются только более существенные особенности религиозной стороны корейского конфуцианства.

Культ предков. По общераспространенному у корейцев верованию, у человека имеется 3 души. После смерти его одна переселяется в особо приготовляемую для этой цели табличку (поминальную), имеющую вид дощечки, на которой начертано имя умершего; другая - в могилу на попечение горного духа, а третья - в неведомый мир к 10 судьям. Когда тело предано земле, всякая связь живых с двумя последними душами прекращается. Что же касается таблички, в которую переселяется одна из душ, то она после различных обрядов помещается в доме в особой комнате. Душа, переселившаяся в нее, пребывает таким образом среди своей семьи три года, по истечении которых табличку обыкновенно переносят в храм предков, имеющийся у всякого зажиточного семейства.

У богатых людей храм предков представляет собой высокое здание с изогнутой черепичной крышей и потолком из черного дерева; к воротам храма ведет небольшая крытая галерея. Против входа помещается возвышение из черного дерева, на котором стоят медная чаша и прибор для курения. Над этим возвышается алтарь со стоящими на нем двумя подсвечниками со свечами, а над алтарем - высокий столик из черного дерева, на котором лежит поминальная дощечка. Сзади в стенной нише, закрывающейся дверьми с рельефными украшениями, находится портрет покойного в натуральную величину. Пол покрыт гладкими циновками.

Для хранения табличек предков царствующего императора Кореи имеется два храма. Один из них, расположенный в Сеуле и носящий название Цзон-мио, предназначен для хранения дощечек всех царствовавших до настоящего времени королей нынешней династии. Другой, называемый Цзо-гион-мио, находится в городе Чжионь-чжю и служит для хранения поминальной дощечки основателя нынешней династии. Цзон-мио собственно представляет собой три храма: в главном из них хранятся дощечки пяти ближайших предков царствующего монарха, остальные же помещаются в меньшем храме, находящемся позади главного.<<5>> С помещением в последний новой дощечки, дощечка наиболее отдаленного предка переносится из него в меньший храм. Третий храм предназначается для хранения дощечек особенно заслуженных вельмож.

По истечении периода траура родственники собираются ежегодно в храме предков в известные дни для поклонения и принесения установленных жертвоприношений, имеющих целью удовлетворить потребности души, которая в таком случае не причиняет беспокойства живым, а, напротив, покровительствует им. При жертвоприношениях старший член семьи, а также лица, помогающие ему при этой церемонии, приступают к делу не иначе, как предварительно умыв руки. Жертвоприношения состоят из разных яств, а именно: из одного блюда мяса, одного блюда вареной зелени, одной чашки уксуса, одного блюда свежей рыбы, 5 чаш с различными супами, блюда с тремя сортами мелко нарезанных кусков свиной печенки, фазана и рыбы, блюда, содержащего водоросль белого цвета, блюда с разными фруктами и чашки с вином. Кроме того, на стол ставятся курильница, ящик с фимиамом, свеча, чашка для вина, кувшин с вином и ложка. Когда все установлено в порядке, то в комнату входят все родственники и приглашенные. Старшие и почетные гости садятся, молодые же люди присутствуют при церемонии стоя. Родственники являются в траурном наряде и, по занятии своих мест, начинают стонать и рыдать. Потом глава семьи, умыв руки, подходит к столу, убранному яствами, воскуривает фимиам и дважды кланяется душе, которая, по поверью корейцев, нисходит к яствам именно в это время. Тогда рыдание и стоны прекращаются, и раздается пение. Распорядитель траура становится на колени и троекратно обливает вином водоросль. Затем он медленно встает, с опущенной головой пятится несколько шагов и, снова поклонившись два раза, возвращается на прежнее свое место. После этого частичка каждого блюда бросается на бумагу, которая тут же сжигается.

При жертвоприношениях в храмах Цзон-мио обыкновенно присутствует император, который самолично сжигает благовония и делает 4 поклона. Во время совершения жертвоприношения бывает музыка, пляска и пение жертвенных молитв.

Расходы, связанные с совершением этих жертвоприношений и вообще с культом предков, весьма значительны. Один кореец уверял г-жу Бишоп, что его племянник, на которого падает обязанность жертвоприношения предкам, тратит на это гораздо больше, чем на собственные хозяйственные расходы.

Несмотря на это, культ предков укоренился в Корее чрезвычайно прочно, так что, за исключением христиан, ему уделяют большую или меньшую долю внимания последователи всех сект и религий; вследствие этого конфуцианские обряды, связанные с этим культом, сделались ныне общераспространенными и соблюдаются более или менее одинаковым образом всеми корейцами. Обычай совершать жертвоприношения в память умерших родственников до того проник в плоть и кровь корейцев, что составляет немалую помеху к успешному распространению христианства на полуострове. Католические миссионеры требовали от христиан безусловного прекращения подобных жертвоприношений, и многие корейцы отказывались от христианской веры ради одного сохранения упомянутых обрядов.

Культ великих людей и духов. Если культ предков по самому существу своему носит частный характер, и жрецами в нем являются главы семейств, то инициативу в почитании великих людей и духов-хранителей, оказавших или оказывающих благодеяние всему человечеству или народу, берет на себя правительство, поручая совершение связанных с этим почитанием обрядов своим чиновникам, которые в данном случае исполняют роль конфуцианских жрецов в качестве заместителей представителя всего народа-монарха. Впрочем в особо важных случаях последний выступает также и сам в роли жреца, принося жертвы от имени всего подвластного ему народа. Само же почитание выражается в периодических жертвоприношениях, совершаемых в установленные законом сроки и с соблюдением определенных обрядов.

Главными объектами данного культа являются: самый важный, по мнению конфуцианцев, благодетель человечества - Конфуций, известный у корейцев под наименованием Мунь-сон-оан, его 4 ближайших ученика (по некоторым сведениям - 32), а также лица, отличившиеся особенно ревностным и точным соблюдением конфуцианских правил. Далее следуют древние лица китайской мифической истории, оказавшие особенные заслуги человечеству, как то: Шэнь-нун (по-корейски Синь-нон) - изобретатель земледелия, Си-лин (Сио-рион) - изобретательница шелководства, изобретатель скотоводства и др., а также особенно отличившиеся своей верностью и доблестями корейские сановники.

Для совершения жертвоприношений этим лицам правительство сооружает особые храмы. Больше всего таких храмов воздвигнуто в честь Конфуция, причем главный из них (Кый-сион-са) находится в Сеуле. В этом храме, кроме Конфуция, почитаются его 4 ближайших ученика, 10 мудрецов и 15 добродетельных мужей. Жертвоприношения совершаются здесь во 2 и 8 месяцах по лунному календарю, т.е. весной и осенью, а по некоторым сведениям еще в каждое новолуние и полнолуние. Жертвы состоят из овец.

Кроме того, храмы в честь Конфуция имеются во всех почти провинциальных и уездных городах Кореи. Это обыкновенно небольшие здания незатейливой архитектуры, обнесенные стенами. Всякий, проезжающий верхом мимо такого храма, обязан сойти с лошади и пройти пешком, о чем его предупреждает надпись: "слезай", имеющаяся на выставленной у храма дощечке. Этим кумирням иногда принадлежат весьма значительные угодья, но если доходы от последних оказываются недостаточными для их содержания, то местные власти обязаны доставлять необходимые для этого средства. Обязанность совершать жертвоприношения в этих храмах возлагается на местных начальников или на представителей местных ученых. Последние нередко собираются здесь для ученых занятий и диспутов.

Кроме храмов в честь Конфуция, в Корее довольно часто встречаются кумирни, воздвигнутые в честь учеников Конфуция или в память великих людей, оказавших Корее большие услуги. Особенно много таких кумирен посвящено великому полководцу Коань-уонь-цзон, считающемуся ныне у корейцев богом войны. В одном Сеуле в его честь сооружено 5 храмов. Портреты этих великих людей хранятся в посвященных им кумирнях, и перед ними, как пред поминальными дощечками, совершаются жертвоприношения. Потомки этих великих людей по праву совершают в этих кумирнях все обряды жертвоприношения, но если таковых нет в живых, то эта обязанность возлагается на местные власти. Некоторые из этих кумирен пользуются большой известностью в стране, и нередко для совершения в них жертвоприношения власти отпускают из местных средств значительную сумму денег. В разных местах Кореи встречаются еще кумирни, посвященные памяти павших на поле брани храбрых сынов отечества. В определенные дни павших воинов поминают самым торжественным образом.

Что касается культа духов и сил природы, то объектами здесь являются благодетельные для людей духи-хранители известных местностей государства, городов, уездов, гор, рек, звезд и пр., а также различных благодетельных сил природы - неба, земли, облаков, ветра, дождя и т.д. Для совершения жертвоприношений в честь всех этих существ воздвигаются особого рода жертвенники под открытым небом и чаще всего вне городских стен. Из таких сооружений наибольшей известностью пользуется жертвенник или храм Неба, а также так называемый Са-чжик, которые оба находятся в Сеуле.

Жертвенник Неба представляет собой искусственный холм, состоящий из 3 террас, сложенных из камня, и постепенно сужающийся к верху. Каждая терраса имеет по 9 ступеней, по которым можно подняться на верхнюю площадку, имеющую 36 футов в диаметре. Здесь жертвоприношения зачастую совершает сам повелитель Кореи. В 1897 г. здесь последовало принятие нынешним корейским монархом императорского титула (хоан-чже).

Жертвенник Са-чжик, называющийся со времени принятия повелителем Кореи императорского титула Тха-са Тха-чжик (великие - са и чжик), в действительности состоит из двух жертвенников, из которых один - са - посвящен духу почвы, а другой - чжик - духу хлебных растений. Жертвоприношения здесь совершаются во 2, 8 и 12 месяцах по лунному календарю. Жертвы состоят из 3 коров, 3 овец и 3 свиней. Во время жертвоприношения у жертвенника расставляются 12 бамбуковых корзин с плодами, 12 круглых сосудов для мяса и 12 сосудов для вина.

Жертвоприношения в честь великих людей и духов бывают периодические и случайные.

Периодические жертвоприношения делятся на великие, средние и малые, в зависимости от степени почитания тех существ, в честь которых они совершаются. К первым относятся: жертвоприношения, совершаемые в Цзон-мио и на Са-чжике; ко вторым - жертвоприношения в честь Конфуция и других благодетелей человечества; к последним - в честь остальных существ и духов, чудотворных звезд и пр. Перед жертвоприношениями чиновники, назначенные для их совершения, приносят клятву, делают репетицию жертвенных церемоний и держат пост; от последнего не освобождается и сам император.

Жертвоприношения второго рода совершаются по случаю каких-либо выдающихся событий. Это особенно часто бывает во время естественных бедствий, каковы засуха, наводнение, проливные дожди и сильные ветры. Такого рода жертвоприношения причисляются к средним. Во время засухи они совершаются сначала в честь гор Сам-гак-сань и Му-ми-сань и реки Хань-ган, а затем в честь духов ветра, облаков, грома, дождя, гор и рек. Жертвенник для этой цели сооружается вне городских стен. По описанию миссионеров и путешественников, этого рода жертвоприношения совершаются следующим образом. Когда какой-либо уезд или провинция страдают от засухи, правительство делает распоряжение о совершении местными чиновниками надлежащих жертвоприношений в определенный день. По наступлении этого дня назначенные для указанной цели чиновники отправляются рано утром в сопровождении всех подчиненных к жертвеннику; здесь они остаются весь день, соблюдая во все время строгий пост, и около 12 часов ночи приносят небу в жертву 3 коров, 3 овец, 3 свиней, 3 баранов и 3 коз, которые тут же закалываются. Жертвоприношения эти совершаются через день, пока не выпадет дождь. Если кто из сановников приступит к совершению жертвоприношения до назначенного правительством часа, то немедленно смещается с должности. В столице подобные жертвоприношения совершаются ежедневно, причем пребывающие в столице сановники чередуются. Если после 2-3 жертвоприношений не получается желаемого результата, т.е. не выпадет дождь, то следующие жертвоприношения совершаются уже в другом, более счастливом месте. Подобные случаи заранее предвидены, почему властям всегда рассылаются инструкции, в которых указаны те места, куда в случае неудачи следует постепенно переходить для новых жертвоприношений.

В случае, если молитвы и жертвоприношения сановников ни к чему не приводят, то их место во время церемоний заменяют министры, а когда и этим последним не удается добиться цели, тогда глава государства самолично ради спасения народа своего от гибели отправляется с громадной свитой и с большой торжественностью к описанному выше столичному жертвеннику Неба и совершает жертвоприношения, во время которых играет музыка и поют особые жертвенные молитвы. Если желаемый дождь выпадет, то сановник совершающий жертвоприношение, равно как и вся свита его, не должны укрываться от дождя, а обязаны оставаться на месте до полуночи, и только тогда им разрешается вернуться домой. Народ тоже подражает властям из опасения, что если кто-либо станет укрываться от столь желаемого благодеяния, то обидит этим небо, и дождь может прекратиться; поэтому в это время никому не позволяется ни надеть шляпу, ни раскрыть зонтик, из опасения быть жестоко побитым.

Сановника, после жертвоприношения которого выпал дождь, король за оказанную услугу государству всегда награждает повышением по службе или богатыми подарками, которые с большой торжественностью отправляются к нему на дом.

Жертвоприношения, совершаемые с целью вымолить у неба ясную погоду, также совершаются в полночь, причем власти тоже соблюдают во весь день строгий пост. В столице эти жертвоприношения совершаются у больших южных ворот города, которые во все время, пока продолжаются эти церемонии, остаются запертыми для всех. Иногда в это время безусловно запрещается даже хоронить мертвых. Во время больших бедствий, как, напр., во время холерной эпидемии, император, чтобы умилостивить небо, дарует всеобщее прощение преступникам, а народ совершает за свой счет многочисленные жертвоприношения.

Христианство. Очерк распространения католичества в Корее. Впервые христианство проникло на Корейский полуостров в 1592 г. во время вторжения туда японских войск, среди которых было много христиан и в 1593 г. в Корею прибыл первый католический миссионер, патер Cesepedes. Однако вражда и смерть, которые внесли японцы на полуостров вместе с христианством, помешали последнему сделать какие-либо успехи среди туземного населения. Крещение приняло только известное число корейских пленных, которые все были увезены в Японию. При таких условиях японские войска не оставили после себя и следа христианства, и начало его в Корее следует отнести лишь к 1784 году.

Обстоятельства, способствовавшие проникновению христианства на Корейский полуостров, заключались в следующем.

Китайская ученость и философия исстари пользовались в Корее большим почетом. Местные ученые не только изучали китайские сочинения, но и собирались в храмах Конфуция и особых ученых учреждениях для обсуждения, диспутов и выяснения многого, что представлялось для них неясным, спорным и противоречащим существующим взглядам. Во время своих споров они тщательно обсуждали все, что давал им в учено-философском отношении Китай. Между сочинениями, доходившими из этой страны в Корею со второй половины XVIII века, стали попадаться и книги христианско-догматического содержания, составленные членами католической пекинской миссии. Понятно, что молодая критическая мысль корейских ученых не могла не остановиться на совершенно новых, неведомых ей до тех пор понятиях; сравнение с учениями Конфуция и Будды, а также с культом предков заставило корейцев убеждаться в большей глубине христианского учения. Особенно сильное впечатление произвели христианские сочинения на конфуцианских ученых Коань (Kwem) и И-док-цзо (Ni-tek-tso), специально занявшихся их изучением.

Новое учение настолько захватило умы этих корейцев, что они начали осуществлять на практике то, что им удавалось узнать из книг. Но уже скоро им пришлось сознаться, что многое в этом учении требовало для них разъяснений и дополнений. Поэтому на исходе 1783 г. они решили поручить Сион-хунь-и (Seng-honn-i), другу И-док-цзо, имевшему сопровождать своего отца, назначенного посланником в Пекин, собрать более точные сведения о христианской религии.

Сион-хунь-и, с согласия своего отца крестился в Пекине, приняв имя Петра. По возвращении его в Сеул, крестились также и И-док-цзо и Коань, из которых первый получил имя Иоанна Крестителя, а второй Франциска Ксавье; крестились и другие лица, ознакомившиеся с новым учением, которое стало распространяться среди высшего класса населения. Новообращенные принимали христианские имена и этим навлекли на себя нерасположение патриотов, которые называли их иностранными корейцами.

Средоточием христианства сделался уезд Ян-гынь к востоку от столицы, родина ученого Коань. Отсюда христианство проникло на полуостров На-пхо (в пров. Южн. Чюн-чион-до), где получило наибольшее распространение, и в провинцию Чжиолла-до.<<6>> В столице Коань собственноручно переписал в нескольких экземплярах привезенные из Пекина христианские книги и одну из них: "Объяснение Евангелий на воскресные и праздничные дни", как думают, даже перевел на корейский язык.

Успех распространения христианской веры не мог, конечно, не обратить на себя внимания правительства и ученых. Последние сделались самыми ожесточенными врагами христианства. Они сразу увидели, что новое учение подрывает у самого основания не только национальные верования Кореи, но и ее священнейшие обычаи. Правительство в лице наставника короля, мотивируя вред нового учения тем, что оно не допускает поклонения предкам, издало в апреле 1784 г. первый официальный акт, направленный против христианства; начались преследования и пытки. Однако более ревностные христиане, несмотря на это, деятельно продолжали (преимущественно в На-пхо) дело проповеди.

Последней особенно благоприятствовало то обстоятельство, что в 1787 г. возбуждение против христианства улеглось на время.

Христиане сознавали, что отсутствие у них правильно организованной церковной общины составляет важный недостаток. Желая пополнить этот пробел, они задумали, по примеру пекинской миссии, создать собственную духовную иерархию. Они избрали из своей среды епископа и священников, которые, одевшись в роскошные китайские шелковые одежды, повсюду крестили, исповедывали и причащали народ. Около этого же времени впервые возник вопрос об обращении в христианство женщин; после небольших колебаний, вполне естественных, если вспомнить общественное и семейное положение женщин в Корее, доступ к христианству был им открыт. Венцом самозваного устройства корейской иерархии был наем особого дома в столице для совершения богослужений.

Таким образом возникла первая корейская церковная иерархия, просуществовавшая до 1789 г. Только после уже двухлетнего мирного существования корейских иерархов взяло сомнение в законности их выборов, почему в 1790 году они послали, воспользовавшись посольством, отправленным в Пекин, с новообращенным Павлом письмо к католическому епископу, пребывавшему в Пекине, прося его разрешить их сомнения. Удивленные и чрезвычайно обрадованные вестями из Кореи, пекинские отцы крестили и конфирмовали Павла, объяснили ему католические догматы, касающиеся таинства священства, и дали от епископа письмо, адресованное к Петру и Франциску Ксавье.

Из письма епископа христиане узнали, что церковная их иерархия незаконна, и что им воспрещается совершать духовные требы; единственное, что им разрешалось, - это крестить и просвещать язычников словом. Корейцы смиренно подчинились повелениям пекинского епископа. Чувствуя однако необходимость совершения таинства Евхаристии и воспламененные рассказами Павла о великолепии богослужения, совершаемого в пекинском храме, они снова обратились к епископу с просьбой прислать им священника. Епископ прислал им через корейских посланцев все священные предметы, необходимые для совершения богослужения, обещав вскоре прислать и священнослужителя. Вместе с тем епископ поставил христианам на вид, что впредь им следует отказаться от жертвоприношений предкам и вообще не принимать участия в суеверных языческих обычаях, противных духу христианства. Исполнение этого требования было тяжело для корейцев, так как жертвоприношение предкам составляет главную суть всех их религиозных верований; тем не менее многие христиане, скрепя сердце, подчинились требованиям пекинского епископа, хотя в то же время и немалое число их тотчас же отказалось от нового учения. В числе апостатов оказался и Петр Сион-хунь-и.

Тем временем враги новой религии не дремали. Узнав, что христиане по смерти своих родителей совершают похороны без соблюдения установленных жертвоприношений и сжигают таблички своих предков, корейские патриоты стали возбуждать гонение против христиан. Павел и Яков Ким первые пострадали за нарушение обычаев своей страны; 8-го декабря (н. ст.) 1791 года они были обезглавлены после публичного отказа отречься от нового учения.

Таким образом была пролита в Корее первая кровь за христианство. Обезглавленные трупы мучеников девять дней лежали не погребенными, пока благочестивые лица из их единоверцев не позаботились предать их земле. Масса платков обмоченных в их крови и спрятанных на память долго сохраняли воспоминание об этих первых мучениках. Тем временем по всему государству шпионы искали христиан и заключали их в тюрьму. Несчастных секли розгами и били палками, так что мясо висело клочьями. Франциск Ксавье после продолжительных мучений был сослан на остров Квельпарт, но по пути скончался. Петра, 60-летнего старца, подвергли страшным мучениям и наконец заморозили, облив его водой.

Во время этого первого гонения, по свидетельству переживших его христиан, кровь мучеников сохраняла свое тепло в продолжение нескольких дней после казни, а тела и головы их не разлагались по несколько недель.

После двухлетнего непрерывного гонения само правительство, по-видимому, устало в своих преследованиях, чему много содействовал царствовавший в то время король Чжион-цзон, и решило прибегнуть к мерам кротости. Христиан стали соблазнять к апостазии подкупом, доходными местами, почестями и различного рода милостями. Хотя на эти приманки и нашлось много охотников, но, с другой стороны, благодаря ослаблению преследования, число христиан начало снова увеличиваться.

Так зародилось и развивалось в течение целых десяти лет христианство в Корее, давшее за этот период до 4.000 последователей новой веры без содействия иностранных миссионеров, священников и руководителей. Эти быстрые успехи, сделанные к тому же при неблагоприятных условиях христианским учением в Корее, объясняются отчасти одним из обычаев корейского народа. Друг и чужестранец, знакомый и незнакомый, - все одинаково могут входить в хижину корейца, рассказывать и слушать новости дня. Вот почему и новое религиозное учение весьма легко сделалось достоянием народа.

Первая попытка иностранных миссионеров проникнуть в Корею была сделана в феврале 1791 года, согласно обещанию, данному пекинским епископом корейцам. Иоанн дос-Ремедиос, португальский священник из Макао, предложил свои услуги и был отправлен из Пекина на границу Кореи в Гао-ли-мынь, близ Фын-хуан-чэна, где его должны были встретить корейцы во время периодической ярмарки, происходившей в означенном пограничном пункте. После 20-дневного путешествия в середине зимы он прибыл на границу к условленному сроку и оставался здесь, рискуя быть узнанным, 10 дней. Но христиане, которых боязнь преследования удерживала по домам, не посмели явиться на границу; разочарованный в своих надеждах священник вернулся в Пекин, где вскоре после этого скончался.

Так как в течение двух последующих лет от корейских христиан не было никаких известий, то в Пекине решили отправить другого священника. Для исполнения этого трудного поручения был выбран молодой священник Яков Цю, 24 лет, который, как китаец, по типу ближе подходил к корейцам. Облеченный полномочиями, он в феврале 1794 года покинул Пекин и через 20 дней достиг границы. Но проникнуть в Корею ему удалось только в конце этого года. Ночью 11/23 декабря 1794 г. он переправился через р.Амнок-кан, благополучно прибыл в Сеул и тотчас же принялся за работу. Все шло хорошо до июня, когда один из его вероломных последователей навел на его след правительственных шпионов. Тогда Цю бежал в другое место. Три же христианина - два проводника его в Сеул и переводчик, были схвачены и после пыток казнены за отказ выдать Цю.

Между тем священник-китаец скрылся у одной знатной христианки и провел у нее в доме три года, не подвергаясь преследованию, так как закон запрещал шпионам вторгаться в дома дворян. В сентябре 1796 года ему представился случай отправить в Пекин к епископу письмо со служителями корейского посольства к богдыхану.

Пока жил король Чжион-цзон (1775-1800), христиане пользовались относительным спокойствием, и происходившие при нем редкие после 1793 года случаи мученической смерти христиан были вызваны происками враждебной королю партии. Но со смертью короля в 1800 г. регентство, за несовершеннолетием его сына, перешло в руки бабки молодого государя. Не прошло и пяти месяцев общественного траура по королю, как она уволила от должности прежних министров и назначила трех других из партии Но-инь (Но-рион), известных своей ненавистью к христианам. Спустя несколько дней после этого, от имени короля и регентши был издан указ о возобновлении всеобщего их преследования. Тотчас же со всех сторон начались аресты, пытки, ссылки и казни. Весь 1801 год прошел в арестах и казнях христиан всех сословий, возрастов и полов. Был арестован между прочими и впоследствии казнен Александр Оан (Wang), написавший на корейском языке книгу о "Главных началах христианской религии" и начавший другую по систематическому богословию. Из чтения этих книг судьи заключили, что сущность христианской религии состоит в ненависти к своим родителям и королю и в уничтожении человеческой расы.