Китайского священника Цю правительство объявило вне закона. Узнав об этом, Цю покинул дом женщины, у которой он нашел себе приют, не желая далее подвергать опасности своих друзей, и добровольно передал себя в руки властей, 19/31 мая 1801 года, на 33 году своей жизни, он был казнен. Вслед затем и его покровительница была заключена в темницу и вскоре также подвергнута казни.
Политика правительства была направлена к тому, чтобы совершенно уничтожить христиан с известным положением и воспитанием, людей энергичных, способных в отсутствие чужеземных священников руководить простым народом.
Но с умерщвлением Цю корейскому королю приходилось дать ответ своему сюзерену за казнь китайского подданного. В своем письме к богдыхану король объяснил, что Корея со времен Ки-цза не допускала никаких других догматов, кроме преподанных мудрецами Китая, и что всякое другое учение чуждо маленькому государству. Он изобразил христиан чудовищами, варварами, шайкой разбойников, которые живут, подобно животным и птицам низшего разряда, и которые в своих затеях искусны, как змеи. Затем король подробно изложил мнимое намерение христиан покорить его маленькое королевство с помощью европейских людей и судов и старался доказать, что Яков Цю заслуживал смерти, не как китайский подданный, а как глава заговорщиков.
13/25 января 1802 года был обнародован новый указ, написанный против зловредного христианского учения. Враги новой религии надеялись, что казнями и мучениями им удастся искоренить христианство. Надежды эти отчасти начали оправдываться, так как положение христиан представляло, действительно, ужасное зрелище. Рассеянные по горам и лесам, христиане под гнетом политической и религиозной ненависти влачили самую жалкую жизнь, претерпевая страшные лишения.
В декабре 1811 года корейские христиане написали письмо к папе, прося его оказать им духовную помощь и прислать послов для переговоров с корейским королем. Они высказывали даже согласие исключительно из-за религиозных и нравственных мотивов покинуть свою родину. Одновременно с этим христиане снова обратились письменно за помощью к пекинским католическим миссионерам. Эти письма были получены и в Пекине и в Риме, но ни из того, ни из другого города не последовало на них ответа. Папа Пий VII, плененный Наполеоном I находился в то время в Фонтенбло и не мог отозваться на просьбу корейских христиан; равным образом, критическое положение христиан и в самом Китае не позволяло им оказать какую-либо существенную поддержку корейцам. Впрочем, в течение короткого периода до 1815 года корейская церковь наслаждалась миром. В 1815 году в Корее свирепствовал сильный голод; особенно пострадали провинции Кан-уонь-до и Кион-сан-до. Этим обстоятельством и воспользовались враги христиан, распространив слух, что несчастье, постигшее народ, исходит от последователей запрещенной религии. Этого было достаточно для возобновления гонения.
В 1823 году многие христиане, прослышав о присылке к ним из Пекина иностранного епископа, отправились встретить его на китайскую границу, но не нашли никого. В 1826 г. они были взволнованы известием, что правитель Японии потребовал у корейского короля возвращения шести японцев - представителей запрещенной секты Иисуса, бежавших в Корею.
1827 год останется памятным для христиан; в начале этого года все было спокойно, и ничто не предвещало близкого несчастья, как вдруг гонение против христиан возобновилось вследствие доноса одного язычника, представившего властям священные книги, найденные им у некоторых христиан. Этого достаточно было, чтобы начать преследование, с неимоверной быстротой распространившееся на всю провинцию Чжиолла-до и на часть провинции Кион-сан-до, в которых в весьма короткое время задержано было более 500 христиан. Последние, хорошо помня жестокость предшествовавших гонений, в испуге бросились бежать в горы, где становились жертвами хищных зверей и голодной смерти. За это время, несмотря на всю жестокость преследований, публичных казней христиан однако не было; их подвергали, правда, пыткам, но потом ссылали на отдаленные острова, или оставляли в тюрьмах, где несчастные узники скоро умирали с голода, от жестокого обращения и болезней. Отсутствие публичных казней отчасти приписывается заступничеству короля, который, уже 25 лет тому назад в 1801 г., будучи еще ребенком, восставал против кровавой расправы, отчасти же и тому обстоятельству, что власти, заметив, что христиане не только с самоотвержением умирают за свою религию, но нередко даже ищут случая удостоиться публичной мученической смерти, решились лишить их возможности засвидетельствовать перед язычниками о превосходстве христианской религии, за которую с радостью жертвуют жизнью.
В течение 5 лет, следовавших за этими происшествиями, христиане пользовались полным спокойствием.
В конце этого периода времени, именно в 1831 году, последовал наконец ответ римской курии на письма корейских христиан, отправленные ими к папе Пию VII в 1811 году. Папа Григорий XVI нашел возможным внять постоянным мольбам своих корейских единоверцев и учредил корейское апостольское викариатство, назначив первым корейским викарием епископа Bruguière, проповедывавшего в то время христианское учение в Сиаме. Однако первому корейскому епископу не удалось даже проникнуть в Корею. После трехлетних странствований, ожиданий и всяких лишений Bruguiеre скончался в Манчжурии, на границе Кореи, почти накануне своего вступления в эту страну.
1832 год памятен корейцам своими наводнениями. Чтобы снискать расположение неба, король возвратил многих ссыльных, в числе которых были и христиане. В тот же год Ост-индской компанией было отправлено в воды северного Китая судно "Lord Amherst" для открытия новых рынков. На этом судне находился немец Гюцлаф, пользовавшийся покровительством Нидерландского миссионерского общества. 6/17 июля Гюцлаф высадился на юго-западном побережье Кореи. Хорошо зная китайский язык и обладая медицинскими познаниями, он стал здесь раздавать жителям книги как духовного, так и светского содержания. С чиновником он послал даже королю подарки, состоявшие из библии, граненого стекла и бумажных и шерстяных материй; но подарки эти не были приняты. Из вельмож же немногие желали рисковать своей жизнью, принимая подарки. Что касается христиан, то Гюцлафу совершенно не пришлось видеть их. Власти же отрицали даже самое существование христианской веры в Корее. Простояв у берегов Кореи около месяца, Гюцлаф покинул их.
1834 годом заканчиваются первые полвека христианства в Корее, продержавшегося там без помощи европейских миссионеров. С этого однако времени последние начинают один за другим проникать на Корейский полуостров. Первым появился здесь французский миссионер Maubant.
Узнав о кончине епископа Bruguière, Maubant, проповедывавший в то время христианство в Манчжурии, воспользовался прибывшими на встречу Bruguière корейскими проводниками и с их помощью, несмотря на многочисленные препятствия и опасности, благополучно перешел границу 12 января 1836 г., а в конце этого года к нему присоединился другой миссионер, Chastan.
Новоприбывшие миссионеры должны были действовать в глубокой тайне и со всевозможными предосторожностями, ибо во всякое время можно было опасаться измены; тем не менее они деятельно проповедывали христианство, как в столице, так и в провинциях Кион-гый-до и Чюн-чион-до. Посещая в этих провинциях все без исключения местности, где проживали христиане, миссионеры воочию убедились, что корейцы ошибочно утверждали, будто среди них более 40.000 христиан, так как последних оказалось не более 7.250 человек, каковое число, благодаря стараниям миссионеров, уже через год увеличилось до 9.000. Как однако не преувеличены были цифры, сообщенные корейцами, нужно все-таки полагать, что в Корее число всех обращенных в христианство в разное время до 1838 г. было не менее 20.000 человек, но что во время неоднократных гонений весьма значительное число их погибло.
В описываемое время открытого гонения против христианства не было, хотя тут и там и производились аресты христиан под разными предлогами. Пользуясь этими благоприятными обстоятельствами, отцы Maubant и Chastan деятельно просвещали язычников и совершали требы.
В 1838 году христиане были обрадованы прибытием новоназначенного к ним викария, в лице епископа Imber'а, проникнувшего в Корею, благодаря преданности и замечательной ловкости некоторых христиан, что дало новый толчок распространению христианства. Но с 1839 г. для христиан наступают тяжкие испытания. Регентша Ким, управлявшая государством за малолетством короля Хон-цзон (1834-1849), принадлежала к партии, наиболее враждебной христианству. Эта ненависть ее вскоре выразилась в указе, повелевшем преследовать и строго наказывать христиан с тем, чтобы с корнем истребить всех последователей запрещенной религии. С появлением этого указа снова возобновились аресты, пытки и всевозможные бедствия для христиан. Аресту подлежали не только старики, но даже девушки и дети, которых чиновники подвергали наравне со взрослыми всевозможным пыткам. Тюрьмы до того были переполнены христианами, что среди заключенных появились заразные болезни, вырвавшие немало жертв из рук палачей. Гонение вскоре приняло такие размеры и было столь жестоко, что правительница сама устрашилась его и пыталась даже сдержать ярость преследователей христиан, но попытки ее были тщетны, ибо всесильная дворцовая партия открыто начала выражать свое неудовольствие по поводу предложенных мер в пользу несчастных христиан, и, благодаря настояниям ее, приказано было казнить также и всех христиан, приговоренных к смерти 13 лет тому назад и с того времени томившихся в многочисленных тюрьмах в ожидании исполнения над ними смертного приговора. Но и эти жестокие казни не в состоянии были удовлетворить людей, враждебных новой религии, и с помощью дяди малолетнего короля, известного врага христиан, им удалось убедить правительство издать новый указ, согласно которому всем властям сделан был строгий выговор за оказанное ими будто бы послабление в деле искоренения христианства, и было объявлено, что впредь за нерадение по службе с виновных будет взыскиваемо со всей строгостью законов. Неудивительно, что по опубликовании этого указа гонение возобновилось повсюду с небывалой силой.
Правительство особенно негодовало на христиан за то, что они, как ему хорошо было известно, скрывали трех иностранных священников, которых, несмотря на все принятые меры, не удавалось задержать. Поэтому некоторых христиан подвергали страшным пыткам в надежде добыть от них указание на местопребывание иностранцев; но мужественные христиане предпочли умереть под пыткой, чем донести на своего пастыря и его помощников. Вообще положение христиан было достойно глубокого сожаления; некоторые из этих несчастных, в страхе не зная, что предпринять, бросались за помощью и за советами к епископу Imber'у, которого умоляли принять какие-либо меры, дабы спасти им жизнь. В надежде, что с его смертью гонение прекратится, почтенный епископ ради спасения своей паствы, насчитывавшей уже 10.000 христиан, решился добровольно предать себя властям и даже предложил отцам Maubant и Chastan, проповедывавшим в провинции, последовать его примеру на благо христиан. Отважные миссионеры, конечно, не замедлили исполнить желание епископа. Смелых священников корейцы подвергли во время допроса всевозможным пыткам и затем публично казнили через отсечение головы в столице 21 сентября 1839 года.
Однако надежды епископа Imber'а, что со смертью иностранных священников корейское правительство успокоится и положит конец гонению, не оправдались. Казни продолжались по-прежнему, а чиновники ухищрялись применять к христианам небывалые до того времени пытки. Но как ни был возбужден народ против христиан, он все-таки не мог хладнокровно смотреть на беспрестанно совершавшиеся жестокости и казни женщин и даже детей, так что вскоре повсюду поднялся глухой ропот против действий правительства. Поэтому, ввиду проявившегося в народе недовольства, отменены были публичные казни, но вместе с тем сделано было распоряжение, чтобы всех приговоренных к смерти негласным образом душили в тюрьмах. Так погибло немало христиан во время гонений с 1840 по 1846 г., хотя нужно сказать, что преследование в эти годы не отличалось уже той жестокостью, как во время гонения 1839 г.
О всех этих событиях католические миссионеры в Китае узнали только в декабре 1842 г.; но несчастная участь, постигшая корейского викария и двух священников, не в состоянии была остановить католических миссионеров от дальнейшего проповедывания христианства корейцам; напротив, решено было немедленно отправить в Корею других миссионеров. Новоназначенные проповедники не раз пытались проникнуть в Корею через северную ее границу, но все подобные попытки оказались тщетными вследствие того, что во время гонений против христиан на этих границах учрежден был более строгий надзор за проезжающими. Оставалось, таким образом, одно средство - проникнуть в Корею морем; на этом миссионеры и остановились, изыскивая способы для приведения в исполнение своего смелого плана.
Необходимо заметить, что миссионерам во всех их попытках проникнуть в Корею деятельно помогал кореец Андрей Ким, который в 1837 г. вместе с двумя другими корейцами отправлен был для изучения богословия в семинарию в Макао (в Китае) и который впоследствии (в 1845 г.) посвящен был в священники. Этот неутомимый христианин оказал католическим миссионерам неисчислимые услуги в деле распространения в Корее христианства; так, посетив в начале 1845 г. Корею, он приобрел там небольшую корейскую джонку, которую с помощью нескольких христиан после двухнедельного опасного плавания благополучно привел в Шанхай. Тут его с нетерпением ожидал недавно перед тем назначенный в Корею епископ Ferreol, который в сопровождении миссионера, отца Daveluy, немедленно отплыл в Корею на приведенной Кимом лодке. Проплавав более месяца и перенеся страшные бури, епископ и его товарищи наконец в октябре стали на якорь в глухой местности на юго-западном берегу полуострова.
Новоприбывшие миссионеры застали христиан в весьма бедственном положении; так, бежавшие в горы не решались уже более возвратиться в свои прежние жилища и терпели там, несмотря на занятие хлебопашеством, всякие лишения; оставшиеся же на местах были совершенно разорены и влачили самое жалкое существование. Наконец, христиане до того боялись доносчиков, что избегали даже друг друга. Поэтому миссионерам стоило немало трудов и усилий поднять дух этих несчастных христиан и вселить в них надежду на улучшение их участи. Но как ни стремились миссионеры расширить круг своей деятельности, это им не вполне удалось, ибо постоянно приходилось действовать с величайшей осторожностью вследствие того, что за всеми действиями христиан всюду учрежден был строгий надзор. Осторожность действительно была нелишняя, ибо в 1846 г. внезапно схвачены были Андрей Ким и вместе с ним восемь христиан. Говорят, что сановники, пораженные познаниями Кима, просили короля помиловать его, и, вероятно, ходатайство их увенчалось бы успехом, если бы в это самое время не было получено письмо угрожающего тона от французского адмирала Сесиля, требовавшего от корейского правительства объяснения по поводу казни трех французских миссионеров в 1839 г. Король, раздраженный до крайности этим письмом, велел немедленно казнить Кима и его товарищей. Казни эти произвели неожиданный переполох в среде христиан, которые, одержимые паническим страхом, начали наскоро продавать свое имущество и бросились искать убежища в неприступных горах и ущельях. Однако опасения христиан на этот раз оказались преувеличенными, так как, за исключением нескольких арестов, христиан с 1847 по 1853 г. тревожили мало.
Тем временем католические миссионеры в Китае не забывали своих смелых товарищей, проповедывавших христианство в Корее, и в разное время командировали к ним на помощь, когда к тому представлялась возможность, миссионеров. Так, отец Maistre и отец Фома Цхоэ, кореец по происхождению, неоднократно пытались перейти границу Кореи, но безуспешно; наконец, в 1849 г. одному только Цхоэ удалось проникнуть туда, а о. Maistre прибыл в Корею только в 1852 г. на китайской рыбачьей лодке.
Находившиеся в Корее миссионеры, пользуясь временным спокойствием, успешно просвещали язычников, что наглядно видно из того, что в 1850 г. в Корее было свыше 11.000 христиан, а в 1853 г. цифра эта уже превысила 12.000 человек. Миссионерам приходилось бороться с неимоверными трудностями; помимо необходимости постоянно скрываться от всякого незнакомого человека из боязни встретить в нем тайного агента преследователей христиан, они среди принявших св. крещение не находили людей умных и образованных, которые могли бы оказать им существенную пользу в деле пропаганды; напротив, миссионерам приходилось иметь дело с людьми, хотя добрыми и преданными, но зато крайне невежественными. Для поднятия уровня умственного развития своей паствы миссионеры учредили две школы, на 6 учеников каждая, что, конечно, было недостаточно, но увеличить число учеников миссионеры считали неблагоразумным, так как школа больших размеров, несомненно, привлекла бы внимание властей; кроме того, при епископе постоянно состояли 5 молодых корейцев, изучавших под его наблюдением латинский и китайский языки. Сами же миссионеры весьма усердно трудились над изучением корейского языка и даже составили корейско-латинский словарь. В эти годы положение миссионеров в Корее было неотрадное. Действительно, епископ Ferreol серьезно занемог от усталости, всяких лишений и крайне дурной пищи, так что почтенный пастырь в феврале 1853 г. скончался в Сеуле, в окрестностях которого миссионерам удалось его тайно похоронить, но лишь спустя два месяца по его кончине. Другой миссионер, о. Daveluy, был совершенно изнурен и с трудом исполнял свои обязанности, а здоровье отца Цхоэ, хотя и корейца, было также расшатано от постоянных лишений всякого рода. К довершению же всех несчастий, постигших миссионеров, товарищ их, отец Janson, с трудом проникший в Корею в 1854 г., скончался через три месяца по прибытии от злокачественной лихорадки.
С 1853 г. по 1866 г. общего гонения на христиан не было, и если тут и там возобновлялось преследование, то это в большинстве случаев вполне зависело от личного нерасположения к ним местных властей. Христианам это, конечно, было хорошо известно, поэтому они жили в постоянной тревоге и в полном неведении о том, что сулит им будущее. Однако следует заметить, что в общем в эти годы власти сделались несравненно сговорчивее прежнего: так, в 1854 г. удалось освободить многих арестованных христиан посредством выкупа, а в 1856 г. сочувствие властей в некоторых местностях дошло до того, что самих доносчиков на христиан подвергали тюремному заключению за то, что они из корыстных целей производили беспорядки и этим причиняли властям всякого рода беспокойства. В 1860 г., когда в Корею пришла весть о взятии Пекина англо-французскими войсками, на корейцев напала такая паника, что даже завзятые враги христиан, ввиду возможности покорения королевства "иноземными варварами", стали заискивать у христиан. Однако паника скоро прошла, и вновь начались местные гонения. Так, в 1862 г. в провинциях Кион-сан-до и Кион-гый-до, а в 1865 г. в провинциях Хоан-ха-до и Кион-сан-до христиане жестоко пострадали от преследования властей и своих языческих сограждан; хотя более счастливые отделались выкупом, но у большинства имущество было разграблено, целые деревни сожжены, а много христиан было изгнано за пределы своих уездов. Поэтому, лишенные крова и своих участков земли, христиане поневоле искали убежища в горах, где даже лютый зверь казался им менее страшным, чем корейские сановники. Здесь кстати можно заметить, что в Корее христиан большей частью называют горцами, именно вследствие того, что они первые решились поселиться в диких горах, до того времени считавшихся непригодными для заселения.
Между тем папа не забывал своих корейских единоверцев. Так, в 1856 г. в Корею прибыл епископ Berneux, проповедывавший до того времени христианство в Тонкине, а потом в Манчжурии. Нового епископа сопровождали миссионеры Pourthier и Petitnicolas, а позднее к ним присоединился еще и отец Feron. Миссионеры эти последовали примеру своих предшественников, отправились из Китая в Корею морем на небольшой китайской джонке и, несмотря на различные препятствия, благополучно пристали к одному из многочисленных островов у западного берега полуострова, где, по распоряжению о. Daveluy, они были встречены несколькими корейскими христианами, проводившими миссионеров в столицу. Новый епископ вскоре по своем прибытии рукоположил о. Daveluy в епископы, и, таким образом, в церковной иерархии Кореи уже насчитывалось 2 епископа и 5 священников, из которых один был кореец.
Пользуясь временным спокойствием, миссионеры неустанно посвящали все свои силы просвещению язычников и посещению различных христианских общин, что, вследствие разбросанности этих общин большей частью по диким горам, сопряжено было с большими трудностями и лишениями. Миссионеры хорошо сознавали, что малейшая с их стороны неосторожность может послужить предлогом для возобновления страшного гонения; поэтому ими принимались всевозможные меры предосторожности. Сами они никогда не снимали траурного корейского платья, покрывавшего все лицо; богослужение совершалось всегда ночью и вполголоса, при весьма бедной обстановке, в какой-нибудь жалкой хижине, причем грубая скамейка служила престолом, и на ней устанавливался простой деревянный самодельной работы крест. Но зачастую и эту службу было затруднительно совершать, несмотря на просьбы христиан, так как миссионерам не вполне безопасно было оставаться, даже на короткое время, на одном и том же месте.
Благодаря самоотверженности миссионеров, дело проповеди успешно подвигалось вперед; святое крещение охотно принимали не только простолюдины, но даже и многие сановники и лица, служившие при дворе. Результатом этой деятельности было то, что в 1856 г. в Корее уже насчитывалось более 15.000 христиан. Но деятельность миссионеров не ограничивалась одной пропагандой христианства; она выразилась, кроме того, в переводе на корейский язык главных молитвенных книг, в составлении кратких учебников догматического и нравственного содержания, в исправлении первого издания катехизиса и, наконец, в собрании весьма интересных и редких древних документов, а также разнообразных сведений относительно Кореи и ее новейшей истории со времени появления христианства; упомянутые материалы и послужили для издания прекрасного сочинения о. Dallet: "Histoire de l'Eglise de Corée etc.". Они учредили в Сеуле типографию, в которой печатались религиозные сочинения, переведенные на корейский язык; сочинения эти затем безвозмездно рассылались христианским общинам. Для пользования больных устроена была в одном из областных городов аптека, в которой больные, помимо лекарства, получали от миссионеров медицинские советы; в столице учреждена была школа на 7 учеников для лиц, специально посвятивших себя изучению латинского языка; для усовершенствования же в науках и изучения богословия удалось отправить в 1858 г. к миссионерам в Индию 3-х молодых корейцев.
Казалось бы, что при таком положении вещей дела корейской духовной миссии должны были бы процветать; однако, вследствие всевозможных лишений и постоянного чрезмерного труда, члены этой миссии находились в 1858 г. в весьма незавидном положении: так, в этом году скончался о. Maistre; епископ Berneux был серьезно болен; отцы Pourthier и Petitnicolas лежали в тифе; о. Ферон страдал частыми припадками лихорадки; здоровье епископа Daveluy было таково, что он сам себя называл молодым стариком, а в 1860 г. вся миссия горько оплакивала преждевременную кончину отца Фомы Цхоэ. К довершению же всех описанных несчастий, миссионеры не только истратили все привезенные с собой деньги, но за миссией числился еще долг в 30.000 франков. Положение это еще ухудшилось в 1859 г., когда миссионерам пришлось помогать значительному числу христиан, пострадавших от свирепствовавших в Корее в это время холеры и голода.
Ввиду этих тяжелых для миссии обстоятельств епископ Berneux настоятельно просил католических миссионеров в Китае безотлагательно командировать в Корею новые силы и при первом удобном случае доставить ему необходимую материальную помощь. Вследствие этих просьб корейского епископа, в 1861 г. в Корею прибыли, тоже морем, отцы: Landre, Joanno, Ridel и Calais, а в начале 1863 года отец Ометр с двумя корейцами, до того времени обучавшимися богословию у католических миссионеров в Индии. Радость была всеобщая, но продолжалась недолго, ибо в 1863 году миссионерам пришлось похоронить отца Joanno, скончавшегося от какой-то неизвестной болезни. При тяжелых испытаниях единственное утешение миссионеров составляло быстрое распространение в Корее христианства. Этому, очевидно, способствовали в большой мере неоднократные гонения и частые преследования христиан местными властями, заставлявшие христиан рассеиваться по всей стране и тем распространять среди язычников, никогда не слышавших о новом учении, христианские истины.
В начале 1864 г. в Корее совершилось важное событие, близко касавшееся христиан. В этом году скончался король Чиоль-цзон, и так как он не оставил после себя прямого наследника, то 12-летний родственник его назначен был королем, а отец юного монарха, сделавшийся известным под названием Та-уонь-гунь, получил преобладающее влияние на дела управления страной. Вследствие этих перемен, у власти снова очутились люди, враждебно относившиеся к христианству. Однако до 1866 г. все обстояло благополучно.
Следует заметить, что в 1864 г. у восточных берегов Кореи появилось русское судно, которое потребовало от корейского правительства права производить торговлю с Кореей. Озабоченный этим и желая удалить русских из корейских вод, Та-уонь-гунь, которому хорошо известно было присутствие в королевстве миссионеров, обратился через посредство одного сановника к епископу Berneux с просьбой отправиться к русским и уговорить их удалиться из пределов королевства, за каковую услугу обещал даровать христианам религиозную свободу. На это епископ ответил, что, несмотря на все желание быть полезным стране, он тем не менее не находит возможным исполнить поручение Та-уонь-гуня, так как он принадлежит к совершенно другой национальности и другой религии, чем русские, а, следовательно, не может иметь на них никакого влияния.
Несмотря на отказ Berneux, Та-уонь-гунь в 1865 г., вследствие новых настояний со стороны русских, снова обратился для улаживания этого дела к епископу Berneux; ответ, данный последним в этот раз, неизвестен.
Тем временем, т.е. в 1864 и 1865 гг., христианам жилось вполне свободно; язычники уже не были так враждебно настроены против них, как в минувшие годы; власти тоже сквозь пальцы смотрели на все действия иностранных проповедников, а Та-уонь-гунь, как выше было сказано, не брезговал даже обращаться за содействием к епископу Berneux. Кроме того, мать короля, супруга Та-уонь-гуня, обращалась тайным образом к епископу Berneux с просьбой молиться за ее сына и советовала уговорить французского представителя в Пекине прибыть в Корею и выхлопотать свободу христианской религии во всем королевстве. Но на эти просьбы и намеки у епископа был один ответ, что он ничего предпринять не может, пока не переговорит обо всем с Та-уонь-гунем, на которого он возлагал большие надежды. Однако остальные миссионеры не разделяли розовых надежд корейского викария и прямо характеризовали Та-уонь-гуня, как человека грубого, жестокого и безнравственного, от которого в будущем они ничего хорошего не ожидали.
Между тем, ввиду столь милостивого отношения властей к христианам, последние стали даже надеяться на скорое разрешение открыто исповедывать новую религию, и, благодаря этому, весьма многие в это время принимали св. крещение, так что миссионеры положительно не успевали удовлетворять всем требованиям. Ввиду таких благоприятных обстоятельств, епископ Berneux настоятельно требовал присылки новых сил, которые вскоре и явились в 1865 г. в лице миссионеров Больё, Бретоньер, Дори и Хюен (Huin), а за ними вскоре должны были прибыть еще и другие миссионеры. Корейский викарий не мог, конечно, не радоваться при виде столь быстрых успехов католической церкви на Корейском полуострове; но вдруг, и для него совершенно неожиданно, христианству нанесен был жестокий удар. В начале 1866 года правительство было снова весьма озабочено появлением у восточного берега Кореи какого-то судна, которое, став на якоре в порте Вансан, предъявило категорическое требование о разрешении свободы торговли. Та-уонь-гунь изъявил желание видеться с епископом Berneux, который, будучи об этом тотчас же извещен, поспешил из провинции в столицу. Однако, когда епископ туда прибыл, Та-уонь-гунь не пожелал видеться с ним. Оказалось, что при дворе внезапно одержала верх партия, весьма враждебно относившаяся к христианству и вообще к иностранцам. Вслед за тем был восстановлен в полной силе прежний закон, запрещавший исповедывать христианство, и гонение возобновилось.
Вследствие измены своего слуги, епископ Berneux был вскоре задержан, а его дом, все вещи и деньги разграблены. Затем были задержаны миссионеры Бретоньер, Больё и Дори, а вместе с ними и 6 корейцев, ближайших помощников этих миссионеров. Всех миссионеров, без исключения, подвергли пыткам. Епископа Berneux допрашивали в присутствии Та-уонь-гуня, который предложил епископу свободу, но с тем, чтобы он немедленно удалился из пределов королевства; на это епископ ответил, что он покинет Корею лишь в том случае, если его силой выпроводят из ее пределов. Тогда от него потребовали отречься от христианства и, получив отказ, подвергли епископа жестоким пыткам. 8-го марта 1866 г. все задержанные миссионеры были обезглавлены в столице на том самом месте, где обыкновенно происходила казнь важных преступников. В тот же день казнены были упомянутые выше шесть корейцев. Не избегли ареста также и отцы Pourthier и Petitnicolas, головы которых пали под секирой палача 11 марта. Все миссионеры, согласно обычаю, были похоронены недалеко от того места, где совершена была над ними казнь, но 6 месяцев спустя, когда умы несколько успокоились, набожные христиане тайно перенесли и похоронили все тела на горе в полумиле к югу от столицы.
Вскоре после этих казней задержан был в провинции и епископ Daveluy, который, видя, что, вследствие доноса, нет никакой возможности спастись, предложил отцам Хюен и Ометр ради спасения христиан от преследования и наказания за укрывательство иностранцев добровольно предать себя в руки властям, что ими и было немедленно исполнено. Миссионеров привезли в столицу, где после допроса и жестокой пытки все трое были приговорены к смертной казни. Но так как в это время при дворе делались приготовления к бракосочетанию молодого короля, то колдуны из опасения, чтобы человеческая кровь, пролитая в столице, не оказала пагубного влияния на королевскую свадьбу, потребовали, чтобы европейцев отнюдь не казнили в столице; поэтому смертный приговор был исполнен над ними в 25 милях к югу от королевской резиденции, на полуострове Су-рион. Некоторые христиане, тайно присутствовавшие при этой казни, рассказывали, что измученных и искалеченных миссионеров доставили на место экзекуции верхом на лошадях; прибытие иностранцев ожидалось громадной толпой любопытных. Казнь началась с епископа Daveluy, которого раздели донага, после чего палач нанес ему смертельный, но не окончательный удар и, к всеобщему удивлению присутствовавших, отказался докончить казнь, несмотря на то, что несчастный епископ лежал у его ног в предсмертных мучениях. Оказалось, что чиновники не сговорились с палачом относительно платы за его кровавую работу, так что тут же начался торг, длившийся довольно продолжительное время, и только по окончании его палач двумя сабельными ударами избавил епископа от мучений. Затем последовала казнь двух остальных миссионеров, а также корейца Иосифа Чжян, ближайшего помощника отца Pourthier.
Кроме миссионеров, пострадало также немалое число христиан, которых подвергали неописанным пыткам и затем умерщвляли в тюрьмах через удушение. Но гонение вскоре приостановилось, так как правительству необходимо было хотя на время успокоить народ, который был весьма возбужден, благодаря, вероятно, тому, что от продолжительного зноя почти все посевы погибли, и повсеместно опасались голода, дававшего уже себя чувствовать в некоторых местах; в отсутствии дождей народ видел наказание свыше за жестокое преследование христиан и открыто обвинял власти за все постигшие его бедствия.
Однако не все еще миссионеры погибли; правительство тщетно отыскивало отцов Feron, Ridel и Calais. Обещана даже была значительная денежная награда тому, кто задержит их. Поэтому миссионеры, не переставая впрочем исполнять свои обязанности, тщательно скрывались, и, благодаря особенно счастливым обстоятельствам, им удалось избежать рук своих жестоких преследователей. Но так как католическая церковь в Корее находилась в полном расстройстве, и требовалась немедленная помощь, то о. Ridel в июне 1866 г. отправлен был в Китай, куда он благополучно прибыл на корейской лодке и где уведомил о казни 9 миссионеров французского посланника в Пекине, который, узнав о всех несчастьях, постигших корейскую церковь, решил немедленно наказать корейцев за убийство миссионеров. Нелегкая задача выполнить это возложена была на адмирала Роз (Rose), находившегося со своим отрядом судов в китайских водах.
Китайское правительство, осведомленное о намерении французов, сообщило корейскому королю, что оно осуждает казнь миссионеров и советует, ввиду невозможности устоять против французов, прийти с ними к какому-нибудь соглашению. Но на это Та-уонь-гунь ответил, что европейцев в Корее казнят не в первый раз, и что, так как эта мера есть чисто внутреннее дело, то до нее никому никакого дела нет. Опасение китайцев не сбылись; французская экспедиция, начавшаяся в сентябре 1866 г., вскоре же окончилась неудачей. О. Ridel, сопровождавший экспедицию, был в отчаянии, так как он предвидел, что Та-уонь-гунь всю свою злобу выместит на несчастных христианах. И действительно, Та-уонь-гунь объявил, что так как варвары явились в Корею из-за христиан, то последние должны считаться изменниками и, как таковые, должны быть истреблены. Тогда же издан был жестокий указ, которым предписывалось казнить, не испрашивая даже на это разрешение высших властей, не только всех христиан, но даже и родственников их до 6-го поколения включительно; кроме того, приказано было казнить всех лиц, заподозренных в сношениях с христианами, причем повелевалось не щадить даже женщин и детей. За точное же исполнение означенных распоряжений обещались награды всякого рода. К счастью миссионеров Feron и Calais, осенью этого же года им удалось на джонке китайских контрабандистов перебраться в Китай.
Жестокость гонений на христиан, начиная с 1866 года, превысила всякое описание. Христиан более уже не судили, а по одному только доносу пытали до смерти, или душили в тюрьмах, где, кроме того, многие умирали от болезней, голодной смерти и проч. Палачи положительно не успевали исполнять все смертные приговоры, поэтому тогда же изобретательными чиновниками была придумана своеобразная гильотина, при помощи которой можно было казнить несколько человек зараз. Однако, как видно, и этот способ быстрой казни не удовлетворял жестоких гонителей христиан, которых в конце концов стали десятками бросать в глубокие ямы и заживо засыпать землей.
Считают, что во время гонения 1868 г. погибло 2.000 христиан, в 1870 же году одних казней было совершено около 8.000; число же христиан, погибших от голода и других причин, было, вероятно, весьма значительно.
С 1866 г. в Корее не осталось ни одного миссионера. Отцы Calais, Feron и Ridel пытались, правда, первые два в 1867 и 1868 гг., а последний в 1869 г., проникнуть обратно в Корею, но безуспешно. Наконец, в 70-х годах о. Ridel, будучи уже назначен корейским викарием, совершенно неожиданно для французского представителя в Пекине, убедительно просившего епископа не переходить более корейской границы, проник в эту страну и вскоре был задержан корейскими властями, но, по настоятельным требованиям китайского правительства, был препровожден в Китай. На этот раз с епископом Ridel'ем корейцы обошлись милостиво и гуманно.
Вскоре после этого в 1872 г. Та-уонь-гунь, самый свирепый враг христианства, был лишен своего влиятельного положения и стал в стороне от управления государственными делами. С этого времени гонения на христиан в Корее прекращаются совершенно, и христианство оказывается на положении терпимого вероисповедания. Тем не менее иностранным государствам доныне не удалось добиться от корейского правительства официального допущения внутрь страны миссионеров, как это имеет место в отношении Китая. В договорах с Кореей предусматривается только право свободного отправления богослужения для иностранцев. Несмотря на это, со времени заключения Кореей договоров с иностранцами, миссионеры фактически пользуются на полуострове полной свободой проповедывать среди туземцев христианство и даже проживать для этой цели во внутренней Корее.
Таким положением дел поспешили воспользоваться представители различных христианских вероисповеданий, которые постепенно и стали организовать здесь миссионерское дело. В настоящее время положение последнего в Корее представляется в следующем виде.
Общее число христиан в Корее к началу 1897 года составляло 29.579 человек, из которых католиков было 28.802, а протестантов 777. Крупная разница между численностью тех и других объясняется прежде всего тем, что до 1884 г. единственными иностранными проповедниками христианства в Корее являлись римско-католические миссионеры. Кроме того, успеху последних много содействует более близкое общение их с народом. Католические миссионеры большей частью живут среди народа, в таких же неприглядных хижинах, как и корейцы, и в образе своей жизни подражают последним, в то время как протестантские миссионеры значительную долю внимания уделяют своему материальному положению. Ежегодный прирост католиков в Корее определяется ныне в 1.000 человек, между тем как протестантам не удалось приобрести такого количества прозелитов в течение почти 15 лет.
Общее количество католических миссионеров в Корее в 1897 г. равнялось 34 человекам, принадлежавшим к "Société des Missions Etrangères". Это общество имело в то время 19 станций, где постоянно проживали миссионеры, и 446 станций, где служба совершалась лишь периодически. Кроме проповедывания Евангелие, эти миссионеры содержали тогда 23 школы с 475 учениками и 1 семинарию с 24 воспитанниками. В Сеуле имеется обширный католический собор, являющийся лучшим зданием в столице.
Протестанты распространяют свою деятельность преимущественно на образованный класс населения, и главным средством распространения христианства они считают устройство школ и организацию медицинской помощи населению. Благодаря тому, что в среде протестантских миссионеров находится много образованных и энергичных лиц, им удалось приобрести значительную долю влияния на официальные сферы. Это дает им возможность играть немаловажную роль даже в политической жизни страны. Одним из выдающихся проявлений этого влияния миссионеров является возникновение среди образованных сфер движения в пользу обеспечения независимости страны, выразившегося в учреждении так называемого Клуба Независимости, который причинил правительству немало хлопот.
Из протестантов первыми появились в Корее в 1884 г. представители американской пресвитерианской церкви, а за ними в следующем году представители американской же методистской церкви. В настоящее время в Корее из протестантских вероисповеданий имеются пресвитериане, методисты, баптисты и англиканцы.
Пресвитериане образуют в Корее четыре миссии: две американские - северную и южную, одну австралийскую и одну канадскую. Миссии эти вместе имели к 1897 г. 13 приходов и насчитывали у себя 510 прозелитов.
Северная американская пресвитерианская миссия (American Presbyterian Mission, North) была организована в 1884 г.; она учредила постоянные станции в Сеуле, Пусане, Вансане и Пхеньяне, но в 1898 г. было решено уступить вансанскую станцию с провинциями Северным и Южным Хам-гион-до канадской пресвитерианской миссии. Кроме того, у американской миссии имелось в 1896 г. 38 церковных строений и 25 станций, где велась проповедь. Общее число миссионеров в том же году было 18, в том числе 5 женщин; наибольшей известностью из них пользуются H. G. Underwood, S. A. Moffet, Jas. S. Gale, F. S. Miller и C. C. Vinton. Этой миссией обращено серьезное внимание на устройство школ, которых у нее в 1897 г. имелось 22 нормальных с 302 учениками и 18 воскресных с 1.139 учениками, а также на подачу медицинской помощи населению. Ею устроены 3 больницы, в которых в 1896 г. содержалось 339 больных, и 7 амбулаторий, где было в том же году 20.295 посещений. Учебная и медицинская деятельность значительно способствует распространению христианства.
Наиболее энергично миссионерское дело ведется пхеньянской станцией. Миссионерам стоило больших усилий утвердиться в этом сравнительно богатом, но известном своей безнравственностью городе, и успехи, делаемые ими, пока еще незначительны. Пхеньянская станция распространяет свою деятельность на провинции Пхеньян-до (особенно уезд Сунь-ань) и Хоан-ха-до. В ее ведении в 1897 году состояло 2 госпиталя, 5 нормальных школ (3 мужских, 2 женских), 3 воскресных школы, 2 церкви и книжный склад с библиотекой. Дело распространения христианства находилось в означенном году в руках трех миссионеров и трех женщин, а медицинской частью заведывали два доктора. Число пациентов составляло 10.000 человек.
Южная американская пресвитерианская миссия (American Prebyterian Mission, South) существует в Корее с 1892 г. Первые три года члены ее провели в Сеуле, изучая язык и работая на миссионерском поприще совместно с членами северной миссии. Затем ими были учреждены постепенно три самостоятельные станции в г. Чюн-чжю, Кунь-сань и Мокпо. В 1898 г. эта миссия состояла из 9 миссионеров (в том числе 2 женщины); обращенных же имелось 22 корейца. При каждой станции имеется воскресная школа и амбулатория.
Австралийская пресвитерианская миссия (Australian Presbyterian Mission) открыла свою деятельность в Корее в 1891 г. В 1896 г. она состояла из 4 миссионеров (в том числе 3 женщины) и имела 1 нормальную женскую школу с 9 воспитанницами. Заслуживает внимания деятельность женщин, принадлежащих к этой миссии. Они поселились в корейской части города Пусан и в течение двух лет успели снискать себе доверие и расположение населения. Эти женщины-миссионеры, проживавшие вначале в туземной хижине, ныне построили себе небольшой дом; прежнее же помещение их обращено теперь в сиротский приют. Об успехах проповеди говорить пока преждевременно; по словам самих проповедниц, большинство обращается к ним из любопытства и лишь немногие - для ознакомления с "учением Иисуса". Миссионерская деятельность состоит в ежедневных собраниях для богослужения, в оказании медицинской помощи туземным женщинам, в устройстве классов для желающих креститься, вечерних классов для женщин, не могущих приходить днем, воскресной школы, в которой обучается 80 чел., в посещении народа на дому и в поучениях по соседним деревням.
Канадская пресвитерианская миссия (Young Men's Christ Association of Canada) существует в Корее с 1889 г. Первоначально деятельность ее имела очень скромные размеры и велась только одним миссионером, но в 1898 г. северная американская миссия уступила канадским пресвитерианам Вансанскую станцию, ввиду чего ими прислано в Корею еще 5 миссионеров.
Методисты имеют в Корее две миссии: северную и южную. Северная методистская миссия (American Methodist Episcopal Mission, North) была учреждена в 1885 г. японскими миссионерами и по своему значению занимает следующее место после северной американской пресвитерианской миссии. Она насчитывала в 1897 г. 25 миссионеров, из которых наиболее известны G. H. Jones и Н. G. Appenzeller, издатели журнала "Korean Repository", а также W. B. Scranton. Число обращенных корейцев составляло в 1897 г. 305 чел. Эта миссия больше, чем все другие, обращает внимание на воспитательное дело. Так, ей учреждена в Сеуле Коллегия Па-цза, а также высшее женское училище Ewa Haktang , в которых получило воспитание около 450 человек. Кроме того, в 1897 г. имелось 15 воскресных школ с 900 учениками. Миссионерами принимаются меры к выработке из туземцев проповедников. Миссией учреждена в Сеуле типография со шрифтами трех языков: латинского, корейского и китайского (Trilingual Press). В 1896 г. начато было издание, под руководством Н. G. Appenzeller'а, газеты на корейском языке.
Миссией устроены также 4 госпиталя: в Сеуле (два), Вансане и Пхеньяне. Число посетителей этих госпиталей с амбулаториями за 8 месяцев 1897 г. достигло 6.000.
Для распространения христианства среди корейских женщин при этой миссии был учрежден особый женский отдел "Woman's Foreign Missionary Society of the Methodist Episcopal Church", первой представительницей которого в Корее была М. F. Scranton. Этот отдел ведает женскими школами, а также оказанием врачебной помощи корейским женщинам, которых перебывало в госпитале и амбулаториях за все время существования отдела до 1896 г. свыше 21.000.
Южная методистская миссия (American Methodist Episcopal Mission, South) открыла свою деятельность в Корее только в 1896 году и в 1898 г. уже имела 2 станции в гг. Сеул и Ка-сион (Сон-до), при 5 миссионерах, из которых 2 были женщины. За 2 года своей деятельности миссия эта успела приобрести 105 последователей.
Англиканская миссия была учреждена в Корее обществом "Society for the Propagation of the Gospel", имеющим миссии также в Китае и Японии. Мысль об учреждении корейской миссии возникла еще около 1880 года, но осуществление ее замедлилось, и дело это вступило на более практическую почву лишь в 1887 году, когда англиканские епископы северного Китая и Японии посетили Корею и послали в Англию архиепископу Кентерберийскому доклад, прося отправить без замедления из Англии миссионеров. В 1889 г. епископу Корфу было поручено управление первой англиканской миссией в Корее, причем на содержание ее была ассигнована сумма в 1.500 фунт. стерл., вознаграждение же членам миссии не было назначено (за исключением нескольких лиц медицинского персонала).
В самом начале миссии пришлось столкнуться с целым рядом затруднений. Недостаток денежных средств, болезни, трудность изучения языка, отсутствие переводов Библии, молитвенников и каких-либо христианских книг на корейском языке - ограничивали успехи миссии на первых шагах ее деятельности.
Ввиду отсутствия удовлетворительного перевода Священного Писания, англиканской миссией был составлен на корейском языке сборник изречений из Нового Завета, который и должен был лечь в основание первоначального обучения и проповеди. Кроме того, в настоящее время изданы: служба для оглашенных, катехизис для их обучения, служба при крещении и служба повечерия.
С самого начала миссия имела две станции: в Сеуле и в Чемульпо; в каждом из этих городов была построена маленькая церковь. Епископ приехал в Корею в первый раз в 1890 г.; почти одновременно с ним прибыл д-р Wiles, хирург, который в течение 3 лет трудился над организацией медицинского дела при миссии. Дело это много подвинулось вперед как в Сеуле, так и в Чемульпо, где были учреждены больницы и амбулатории. В Сеуле имеется также женская больница под управлением женщины-врача. Как в этой, так и в мужской больницах присмотр за детьми находится в руках Лондонской Общины сестер св. Петра. Дело во всех трех больницах и амбулаториях поставлено хорошо, в особенности в мужской половине.
Евангельская проповедь была начата недавно в филиальной станции, находящейся в 35-50 верстах от Сеула.
К концу 1896 г. в распоряжении миссии было 16 миссионеров (из них 7 женщин), 3 больницы (с 795 больными) и 3 амбулатории (29.786 больных).
Американские баптисты учредили миссию в Корее в 1895 г. под названием "Ella Thing Memorial Mission" в память Ella Thing, благодаря которой возникла эта миссия. В настоящее время последняя имеет одну станцию в Сеуле и предполагает направить свою деятельность на юг Кореи. Успехи баптистов пока ничтожны.
Православная миссия. Потребность в православной духовной миссии в Корее ощущалась давно, но особенно настоятельной эта потребность стала в половине настоящего десятилетия, когда численность русской колонии в Сеуле достигла цифры приблизительно в 100 человек.
20 июня 1897 г. последовало высочайшее соизволение на учреждение православной миссии в Сеуле и на сооружение здесь первого православного храма. В состав миссии вошли ее начальник, 1 диакон и 1 псаломщик. Ввиду небольшого числа православных решено было пока ограничиться пристройкой к зданию русской дипломатической миссии помещения для домовой церкви.
Начальником миссии сначала был назначен архимандрит Амвросий, который однако по нездоровью принужден был, не доехав до Кореи, вернуться в Россию. Затем корейская миссия была вверена архимандриту Хрисанфу, который и ныне продолжает стоять во главе ее.
По сообщению восточно-азиатской прессы, недавно в Сеуле крещены 150 корейцев и кореянок. Таким образом, делу просвещения Кореи православной верой положено начало в столице этой страны. Кроме того, есть основание предполагать, что православие в близком будущем начнет проникать на Корейский полуостров также и с севера. В Приморской области, по преимуществу в южной ее части, существует значительное число корейских селений; к началу 1899 г. здесь числилось 33 корейских деревни с населением в 14.247 душ обоего пола из которых 25 деревень с населением в 12.926 душ приходилось на крайний юг области. Среди этого населения очень многие уже приняли православие, в котором, благодаря успешной постановке в корейских селениях русского школьного дела, несомненно, еще более укрепится подрастающее поколение. Каждая корейская деревня, не жалея средств, стремится иметь собственную русскую школу, вследствие чего к 1 января 1900 года в 25 деревнях крайнего юга Приморской области имелось уже 18 школ с 597 учащимися.
При таких условиях можно ожидать, что русско-подданные корейцы, поддерживая сношение со своими сородичами в северных провинциях Кореи, будут понемногу содействовать проникновению сюда православной веры.
Учение тон-хак. При обзоре судеб христианства в Корее следует отметить в высшей степени интересный факт, заключающийся в возникновении в этой стране под непосредственным влиянием христианства особого движения, которое первоначально носило чисто религиозный характер, а затем приняло социальную и политическую окраску. Это так называемое движение тон-хаков, возникшее в провинции Сев. Кион-сан-до, в уезде Кион-чжю в 1859 г. Вот что рассказывают корейцы о возникновении этого учения.
Ученый Цхоэ-чже-у, будучи в течение нескольких лет свидетелем успеха пропаганды римско-католическими миссионерами христианства, начал задумываться над этой религией. Судя по тому, что ее проповедники прибыли из столь отдаленных стран и затрачивали так много труда и денег для ее распространение, Цхоэ-чже-у готов был заключить, что в ней должна быть истина; но ему пришла мысль, что если это так, то почему же последователи христианства убиваются королем, как преступники. Мучимый такими сомнениями и не находя их разгадки, ученый заболел, и, несмотря на принятие им лекарства, положение его все ухудшалось, так что наконец, казалось, он стал близок к смерти. В одно утро, как раз в то время, когда солнечные лучи начали освещать восточные холмы, он впал в экстаз, причем ему явилось какое-то сверхъестественное существо, которое обратилось к нему с вопросом:
"Цхоэ-чже-у, знаешь ли ты, кто говорит с тобой?"
"- Нет, кто ты?"
"Я сан-чже (повелитель неба), поклоняйся мне, и ты получишь власть над народом".
Тогда Цхоэ предложил незнакомцу столь занимавший его вопрос:
"Истинна ли римско-католическая религия?"
"- Нет, - ответил призрак, - слова и обряды те же, но дух и смысл отличны от истины".
Затем видение исчезло. Цхоэ, увидев около себя перо, схватил его и написал на бумаге молитву в честь сан-чже, сжег ее, а пепел выпил с водой, благодаря чему получил немедленное исцеление.
После этого Цхоэ-чже-у почувствовал, что он призван основать новую религию и немедленно приступил к изложению начал этой религии в особой книге, получившей название "Сон-гион-да-чжион". При этом Цхоэ-чже-у позаимствовал из конфуцианства учение о пяти житейских отношениях; из буддизма - учение об очищении сердца; из даосизма - закон об очищении тела от нравственной и физической грязи. Влияние католичества можно заметить в названии божества тхионь-чжю (небесный владыка), а также в самом наименовании новой религии: тон-хак, т.е. восточное учение, в противоположность сио-хак, т.е. западное (христианское) учение.<<7>>
Тон-хаки монотеисты. Они отвергают веру буддистов в переселение душ и вообще не касаются вопроса о загробной жизни. Они не имеют идолов, их обряды немногочисленны и просты. При принятии новых последователей перед ними зажигаются две свечи и ставятся рыба, хлеб и сладкое вино; затем присутствующие повторяют хором 24 раза молитву тон-хаков, делают поклоны перед свечами, и церемония заканчивается пиршеством, издержки по которому уплачиваются новообращенными.
Тон-хаки молятся следующим образом. Из камней, цемента и красной глины устраивается жертвенник. Поставив на него кувшин чистой воды, молящийся ночью кладет перед этим жертвенником земные поклоны, произнося молитву. Окончив ее, он выпивает воду, называя ее чашей божественной милости.
Говорят, что основатель религии, выздоровев чудесным образом, написал на полосках бумаги мистические знаки, которые дают обладателю подобной записки сверхъестественную силу, напр., делают тело неуязвимым, излечивают болезни, доставляют возможность переносить здание и пр.
Возникнув в провинции Кион-сан-до, учение тон-хак распространилось в Чюн-чион-до и Чжиолла-до. Число последователей этого учения постепенно увеличивалось до 1866 года, когда открылось гонение на католиков. Цхоэ-чже-у был обвинен в принадлежности к католической религии и обезглавлен в Та-гу, а учение его было запрещено. Это однако не остановило распространение тон-хаков. Ряды их пополнялись главным образом лицами, которые так или иначе были обижены властями, и потому само движение тон-хаков приняло оттенок протеста против существующих злоупотреблений в общественном строе Кореи и, как таковое, породило много волнений в стране.
Комментариев нет:
Отправить комментарий