Реплика из зала:
- Существо, которое достигло просветления.
В.П. Мазурик. Правильно. А что такое "достичь просветления"? Будда - это существо, которое до конца постигло суть бытия. И в этом абсолютном познании слились все противоположности и главная противоположность с точки зрения буддизма: противоположность между субъектом и объектом познания, между тем, кто познает и тем, что познается. Они слились воедино. Это познавшая себя центральная истина бытия. Одновременно она же - и все бытие. Но вы спросите: "Зачем же тогда уповать на милость Будды?" Дело в том, что уже в несколько более позднем буддизме сложилось представление о троичности иного рода, чем троичность христианская. Это три тела Будды. Первое - тело Дхармы (дхарма-кая). Это Будда-космос, Будда, являющий собой всю Вселенную. И он может только сам себя познать, т.к. больше некому познавать и нечего. Он абсолютно адекватен и равен сам себе и является своим субъектом познания и, одновременно, своим объектом познания. Второе тело - тело блаженства (Самбхога-кая). Когда мир не тождествен Будде, возникает возможность и необходимость помощи извне. В христианстве рукой Божественной помощи, протянутой человеку, стал Христос. Это Бог, воплотившийся в человеке. В буддизме благодатный посредник Абсолюта - бодхисаттва. Это существо, которое, достигнув совершенства, отказывается от нирваны до тех пор, пока не спасет всех. В Индии буддизм сначала разделился на две школы: южную (хинаяна, учение старших) и северную (махаяна, большой путь спасения). В хинаяне центральная фигура - архат. Он руководствуется принципом: врачу, исцелися сам. Человек должен прервать все связи с миром, спасти себя, стать Буддой и тогда уже спасти всех остальных. Потому что утопающий другого утопающего не спасет, а только навредит ему. Такова логика хинаянской сотериологии. Спастись могут лишь монахи. А как остальные? Им остается запастись терпением и улучшать свою карму настолько, чтобы в одном из рождений она позволила им стать монахами, непосредственно готовящими себя к нирване. Потому этот путь и называют узким путем, ибо спастись в нем может только монашеское меньшинство.
Буддизм же махаяны исходит из прямо противоположной этической посылки. Бодхисаттва стремится спасти всех и тем добиться спасения своего истинно-вселенского, а не иллюзорно-индивидуального "эго". Поэтому махаяна ориентирована на широкую благотворительную деятельность, в отличие от сосредоточенной на монастырской практике тхеравады. При этом между ними постоянно идет скрытый, весьма непростой диалог.
Итак, о спасении. Известно, что будда Амида (Амитабха) поклялся всех спасти. Будда не лжет. Потому что во времени вечности он уже - Будда. Это у нас, в нашем растянутом, иллюзорном, векторном времени он еще бодхисаттва. А на самом деле где-то, во времени вечного мгновения, вечного сейчас, мы все уже спасены. Как же нам приблизить это спасение к себе? Уповать с верою. Только вера спасает. Не добродетель, не творение добрых дел, ведь мы неспособны отличить добро от зла в духовной тьме. Несомненна только вера в Амитабху, проявляющаяся в произнесении его имени. Такова установка первой из четырех амидаистских школ - Секта Чистой Земли (Дзёдосю). Ее в конце XII века основал святой Хонэн (1133-1212). Чистая земля Сукхавати - место к Западу от вселенской горы Сумэру, где на лотосовом троне в вечно-мгновенной молитве пребывает Амитабха. Там сразу же после смерти все искренне верующие в него и находятся в молитвенном общении с ним до совместного вступления в нирвану. Чистую Землю называют также краем предельного блаженства - Гокураку, неким подобием рая. Нирвана же в этом учении - категория, не подлежащая обсуждению, ибо она непостижима для человеческого разума. Лукавые мудрствования прежнего буддизма оставлены в прошлом.
Ученик Хонэна, Синран (1173-1262), пошел дальше. Он отменил необходимость многократного молитвенного призывания Амитабхи. Достаточно единожды обратиться сердцем к Амиде, и это гарантирует спасение из моря бренного мира, сансары. В этом смысле Синран - протестант, вроде евангельских христиан. Подобная позиция требует не постоянного покаяния и смирения, но некоего единоразового приобщения к источнику спасения. Быть может, среди вас есть люди евангелического вероисповедания. Тогда вы знаете это ощущение изнутри. Я знаю это по своим знакомым. Это люди, буквально излучающие энергию оптимизма. Они говорят, что не понимают закрытости, "пришибленности" православных. Православные отвечают, что чем выше они к свету Бога, тем ощущают себя смиреннее, потому что видят, насколько не соответствуют замыслу Бога о человеке. А протестант - радостен. Он сияет. Когда в начале 90-х западные миссионеры выступали у нас на телевидении, собирали целые стадионы слушателей, они поражали своей незыблемой убежденностью и энергией. Ведь все хорошо! Самое лучшее уже случилось в первом веке новой эры, самое главные проблемы разрешены! Вот и Синран был таким. Он опрокинул все заповеди - ел скоромное, имел детей от нескольких браков. И при этом он слывет одним из образцов святости в японской истории. То, что главное - не аскеза, понял когда-то и Гаутама и, отказавшись от умерщвления плоти, пошел другим путем. Когда Синрана спрашивали, не боится ли он попасть в ад за свои ереси, он отвечал, что, будучи жителем ада, думает не о наказании, но о спасении и к тому же ничего не говорит от себя, лишь повторяя слова Гаутамы, Шэньдао, Хонэна и других учителей. Он любил повторять слова своего учителя Хонэна, который говорил, что вопреки расхожему мнению, спасение грешников силою Изначального Обета Амитабхи более несомненно, чем спасение праведников. Не напоминает ли это вам слова Христа об отношении к праведниками и грешникам?
Еще радикальнее проповедовал возрождение в Чистой Земле святой Иппэн (1239-1289), основатель секты Дзисю (1274), распространивший новые молитвенные практики, в частности, молитвенные танцы "нэмбуцу-одори", позволявшие переживать молитву во всей телесной полноте, а также объявивший 6 знаков мантры "Наму Амида-буцу" главным объектом поклонения.
Еще одна амидаистская секта "Общей молитвы (Юдзу нэмбуцу)", основанная в 1117 году святым Рёнином (1073-1132), во главу угла ставила принцип тождества личной и соборной молитвы, просуществовала сравнительно недолго.
Начало буддийской "эры беззакония" в 1052 году парадоксальным образом совпадает с расколом христианства на западное и восточное в 1054. Но еще в IV-V веках в единой Церкви возник спор между последователями Августина (354-430) и Пелагия (360-418?). Первые в главу угла ставили безусловное спасение благодатью Божией, вторые же считали спасение результатом нравственных усилий человека. С известными оговорками это можно сопоставить с концепциями "Иной Силы" (тарики) и "Собственных Сил" (дзирики) в буддийской сотериологии. Первая лежит в основе амидаистских школ, вторая же определяет дух дзэнской практики.
Вопрос о стратегии спасения принципиален в любой духовной системе. Что должно быть добровольно отдано в ведение Высшей Силы, а что зависит от нас самих? Отцы христианской Церкви говорили, что Бог спасает нас, но не без нашего участия. Мир в настоящем виде таков, что погибать всегда легче, чем спасаться, но только идущий тернистым путем спасения достоин благодати свыше и истинной жизни. После грехопадения Адама человек не суверенен в деле спасения, полагал Августин, Пелагий же акцентировал вопрос о личной ответственности за собственное спасение. Абсолютизация первого взгляда приводит ко квиетизму, второго - к апостасии, поэтому школы различаются лишь разным соотношением этих двух начал. Подчеркивая приоритет любви перед законом, Христос шел к больным, блудникам, мытарям - к людям отверженным законом, хотя это вовсе не противозаконная деятельность, как поясняет он ученикам, но высшее исполнение закона.
Амидаистский буддизм стал достоянием прежде всего крестьянства, но не только. Его адептами были люди, по той или иной причине отказавшиеся от активного пути спасения. Аристократия, разочаровавшаяся в былых идеалах и потерявшая управление страной, также увлеклось идеями Чистой Земли. Но крестьянство, конечно, составило социальную базу амидаистской сангхи.
Параллельно с этим, существовал элитарный буддизм самоспасения, по преимуществу самурайский, дзэнский буддизм.
Далее мне предстоит рассказать о двух средневековых и одной позднесредневековой школах дзэнского буддизма, о школе святого Нитирэна и, наконец, ответить, на ваши вопросы.
В Китай буддизм проник значительно раньше, чем в Японию, а в V веке н.э. Бодхидхарма (?-530?) - двадцать восьмой буддийский патриарх - прибыл на север Китая и там в монастыре Шаолиньсы на горе Сушань основал школу медитационного буддизма Чань ("чанна" - от санскритского "дхьяна" - глубокое созерцание). Чаньский буддизм возник как гибрид даосизма (китайской натурфилософии) и некоторых философских идей конфуцианства с буддизмом. В Китае он разделился на две школы: северную, которая утверждала, что к озарению можно идти ступенями, через множество перерождений, углубляя свое сознание, и южную - школу Хоэй Нэна, шестого патриарха после Бодхидхармы, в которой ищут мгновенного и полного озарения, ибо абсолют нельзя познать по частям. Традиция именно этой школы проникла в Японию в конце XII века и пошла по двум принципиально разным путям: секта Риндзай (от имени китайского наставника Линцзи (?-866?) и секта Сото (первые слоги из имен наставников Цаошань и Дуншань). Не буду пока касаться различий между этими двумя дзэнскими учениями, скажу только, что, сыграв важную роль в китайской культуре времен Сунской династии, чаньский буддизм вскоре оказался оттесненным на вторые и третьи роли традиционными китайскими конфессиями. В Японии же Дзэн стал основой идеологии господствовавшего в средние века класса военно-феодального дворянства (буси, самураи). Как мы увидим позже, он имел весьма важное практическое значение в жизни, лишенной стабильности. Но этот буддизм пошел двумя путями: одно направление - путь углубления медитационных практик (Сото), и это был провинциальный буддизм, другое - школа Риндзай (столичный сёгунский, привилегированный дзэн), и им занимались люди, сведущие в политике, искусстве, науке и т.д. И это последнее направление дало название всему тому в японской культуре, что изначально существовало, однако не имело категорий для обозначения. Оно не столько переродило японскую культуру, сколько придало ей наиболее адекватное для данной эпохи выражение. Заслугой дзэнского буддизма была также подготовка идеологической базы для неоконфуцианства, ставшего официальной доктриной третьего сёгуната в позднем средневековье, когда вновь было достигнуто государственное единство с жесткой вертикальной иерархией. Но это уже, видимо, будет темой следующей встречи.
Что же касается вопроса о тантрическом буддизме, то заметную роль в японской культуре он играл только в эпоху Хэйан (IX-XII вв.) в школе Сингон. В эзотеризме "томицу" этой школы признавались три таинства: тела (мудры), речи (мантры) и сознания (медитация). Некоторые самые одиозные практики тантрического буддизма (например, связанные с сексуальной символикой ритуалы секты Татикава) прервались в XIII веке.
Для полноты картины средневекового буддизма необходимо также назвать секту святого Нитирэна (1222-1282). Все самые активные современные необуддийские организации в той или иной мере связаны со средневековой ветвью буддизма - это нитирэнский буддизм, главной опорой которого стал городской социум. Но для подробного рассказа об этом буддизме требуется дополнительное время.
Наконец, я обещал рассказать об аскетических практиках в буддизме. Строгим хранением заповедей отличалась секта Рицу (санскр. Виная), но настоящая практика аскезы сформировалась на границе буддизма и синто, в среде так называемых "ямабуси" (буквально: ночующие в горах). Основателем этого течения - Сюгэндо считается один из первых проповедников буддизма в народе Эн-но Одзуно (рубеж VII и VIII вв.). С другой стороны, например, в амидаизме или дзэн аскеза не играла никакой роли. В первом случае она отменялась приоритетом веры, а во втором - отсутствием границ между противоположностями - священного и профанного, гедонизма и аскетизма и т.д. Это также тема для отдельного разговора.
Комментариев нет:
Отправить комментарий