японский буддизм 2 часть

Я не обольщаю себя иллюзией, что могу за столь короткое время рассказать вам обо всем этом. Моя задача вот какая. Во-первых, набросать сначала простую схему. Второе - сосредоточиться на некоторых моментах, которые, на мой взгляд, являются не то чтобы спорными, но иногда превратно понимающимися. Вокруг них возникает разного рода мифология, связанная с плохим знанием истории культуры. В отношении культурного диалога с Японией самые главные недоразумения состоят, на мой взгляд, в том, что сама структура японского знания серьезно отличается в истории культуры от европейской структуры знания. В чем это отличие? В отношении японской культуры справедливо утверждение: В НЕЙ НИЧТО НЕ ТЕРЯЕТ АКТУАЛЬНОСТИ. Все только перестраивается, принимает иное структурное соотношение, но всегда активно присутствует в общей системе. Поэтому даже в современной японской культуре достаточно серьезный аналитик с изумлением обнаружит модели поведения, следы интуитивного восприятия мира, которые были свойственны, скажем, европейскому человеку только в какие-то абсолютно доисторические времена. Это касается, конечно, бессознательного уровня поведения, потому что люди с открыто архаическим мировоззрением в современной Японии - не меньшая редкость, чем в Европе. Исследователь обнаруживает свойства, о которых я говорил выше, именно на уровне бессознательном. Странным образом сохранился некий синкретизм мироощущения. Проявляется это, повторяю, скорее, на подсознательном уровне, точнее, на уровне связи, диалога сознательного с бессознательным. Внешне японцы - это не просто современная цивилизация, но, как вы знаете, продвинутая современная цивилизация. Это страна развитых технологий, демократии современного типа в государственном смысле, индивидуализма, воспитанного уже в западном стиле и т.д. Однако любой историк культуры тут заблуждаться никак не будет. Революции революциями (и социальные, и технологические), но есть еще история культуры. Вот Россия. Мы говорим: "Мы - современное, европейского типа государство". Но все-таки у нас история культуры другая, чем в Западной Европе. Светская культура у нас появилась только на рубеже XVII и XVIII веков. А до этого она была в некоем христианском синкретизме. Она была очень цельная - настолько, что не понятно было для Европы, что это за культура и цивилизация. Мы казались дикими скифами вплоть до времен Ломоносова, Тредиаковского и т.д. Вдруг неизвестно откуда, как будто по мановению волшебной палочки, возникли великая наука, искусство... Это все у нас было, но структура этого знания была совсем другой. Так вот, у японцев в известной мере некая изначальная целостность сознания сохраняется и сейчас. Это принципиально иная структура знания. Все самое лучшее, что есть у японцев, самое ценное, самое драгоценное для остальной цивилизации, т.е. то, чем они могут поделиться и обогатить современную мировую цивилизацию, к сожалению, потому до сих пор и не понято, что у него иное строение. У этой культурной ткани - иная "гистология". Она для нас слишком цельная. Почему японцы узнали больше о Европе за прошедшие полтора века после открытия страны, чем Европа о Японии? Как, по-вашему? Что, японцы более сообразительны, чем мы? Более любопытны, чем мы? Ведь Голландия общалась с Японией задолго до ее открытия миру в 19 веке. Ведь первые португальские миссионеры попали в Японию в 1542 году. Миссионеры из других стран также посещали ее. Они общались с японской культурой, хотя это было не массовое общение. Но почему же они так мало из нее освоили?

Реплики из зала:

- Японцы смотрят в самую суть проблемы...
- Может быть, японцы мыслят глубже?

В.П. Мазурик. Что значит - глубже? Вы знаете, японцы изучили не только европейские технологии. В эпоху Мэйдзи (1868-1912) был лозунг: "Европейская технология - японский дух". И у нас в эпоху, например, первых пятилеток говорилось: "Заимствовать буржуазную технологию, но сохранить социалистический дух". Представители любой страны всегда рассуждают так: "Иностранцы, если они и изощреннее, то уж духовней-то мы. Мы-то уж точно глубже". Ведь свой собственный внутренний мир всегда легче понять и передать. Но ведь японцы поняли не только западную технологию. Они быстренько, на ощупь, определили самое лучшее не только в технике и государственном устройстве Запада, но и в искусстве и литературе. Они ведь, только-только выйдя из периода феодальной литературы, феодальных сказаний, воинского эпоса и раннегородской литературы эпохи Эдо (развлекательной, фантастической и т.д.), смогли оценить самое важное в европейской литературе. Всего двадцать лет прошло с начала первых переводов, и кто из писателей встал на первые места? Флобер, Золя, Достоевский, Толстой, Чехов, Гоголь и т.д. Они включили в курс школьной литературы (в курс национальной японской литературы!) Достоевского, Толстого, Чехова. Они не пропустили никого из крупных писателей. Но при этом они безошибочно определили, что русская литература в XIX веке - ведущая. Они всегда умели схватывать некие центральные точки и в том числе - в области художественной и духовной культуры.

- Может быть, дело еще и в том, что европейская культура открыта, а в Японии все запутано. Все в их структуре запутано, язык тоже запутанный. Говорят одно, думают другое...

В.П. Мазурик. У японцев было два периода, когда они были закрыты. Но закрыты не во враждебном смысле по отношению к миру (хотя второй период, кажется, идеологически даже декларировал некую подозрительность, неприязнь, но она отчасти была оправдана некоторой политикой миссионеров). Хэйанский период (с конца VIII по конец XII века) и эдоский период (с 1603 по 1867) - это не столько противостояние внешней агрессии, сколько периоды, в которые Япония отчаянно стремилась переварить тот непомерно большой кусок культуры, который она успела поглотить перед этим. Хотя и были причины для политического закрытия, но была причина более глубокая, внутренняя. Дело в том, что период великих реформ Тайка какусин (с 645 года) они настолько увлеклись китайскими идеалами, настолько китаизировали страну, что понадобился некий "тайм аут" для того, чтобы переварить это. Также как и позже, после активного столкновения с европейской цивилизацией в XVI веке.

Японский способ познания я для себя сформулировал так: он ФИЗИОЛОГИЧЕСКИЙ, а не интеллектуальный или эмоциональный. То, что японцы пытаются узнать, они стремятся освоить экзистенциально, всем телом, всеми пятью чувствами. Им необходимо все пережить, пропустить через себя на уровне практически телесных ощущений. А на это нужно время. Японцы могут показаться закрытыми и дольше учащимися у иностранцев, чем наоборот. Иностранец, кажется, быстро все схватывает и осваивает интеллектуально. Японец все ощупывает. Но конечный результат часто в пользу японцев. Я только что говорил, что за сто пятьдесят лет общения с Европой - 1:0, не в нашу, европейскую, пользу. Почему? Потому что "медленно, но верно"... Потому что тот участок, который японец таким образом освоил, он освоил глубоко и, самое главное, цельно. На вопрос, почему японцам легче узнать Европу, чем европейцам Японию, я отвечаю так: потому же, почему вундеркинду-ребенку, который сделает определенное интеллектуальное и эмоциональное усилие, легче прорваться во взрослый мир, чем взрослому вернуться в цельность детства, в ту, забытую уже нами, почти мифологическую цельность, когда мир воспринимается просто как один образ. Но речь - не о том образе, который существует в искусстве (он целен и един, но не глобален), а о том, частью которого себя ощущает сам человек. Это степень наивно-религиозного сознания, которая нам уже недоступна после первых детских лет. Восприятие в традиционном японском искусстве, в идеологии, практических искусствах и т.д. таково, что оно парадоксальным образом напоминает мировосприятие европейского младенца дословесного возраста. И это - при наличии вполне цивилизационного современного сознания, которое требуется от любого жителя современной страны. Это один из японских парадоксов, который, к сожалению, пока изучается очень плохо. Но те, кто жил в Японии, те, кто на уровне бессознательных жестов поведения японцев сталкивался с этими парадоксами на каждом шагу, это знает. Действенное отношение человека к окружающему к миру может иметь, скажем, семь разных аспектов: религиозный акт (сакральный, священный акт), детская игра, научное исследование, воинский поединок, светский ритуал, ремесленнический труд, художественный акт. Вот эти семь действий в культуре, определяемой синкретическим сознанием, представляют собой одно.

Если говорить о некоторых видах традиционного японского искусства, то само понятие "искусство" здесь подразумевает нечто иное, чем то, к чему привыкли мы. Слово "искусство" понимается японцами более широко. Все наши художественные искусства, все классические художественные искусства Европы, направлены на две вещи: на зрение и на речь. Это искусства, пропущенные через голову. Они имеют статус высокой художественной классики. Скажем, плотницкое искусство не входит в число высокой художественной классики в Европе. В Японии - входит. Кулинарное искусство - тоже входит. Почему японцы больше всего любят говорить о еде? Не потому что они - большие гурманы, чем мы. А потому, что это японский способ познания. Культура еды (сёку-бунка) - это понятие многое говорит японцу. Через еду ты можешь всеми пятью чувствами (на ощупь, на осязание, на обоняние, вкус и слух) прикоснуться к миру, а через чужую национальную кухню - понять, как ощущает мир другой человек. Буквально - телесно. И потому тема эта не надоедает японцам вообще никогда.