коммуникация это только условие коммуникации, то можно сказать, что создавая их, ты создаешь коммуникацию. Оказывается это не так. Коммуникация – это еще и феномен. То есть она должна родиться как некий интеллектуальный феномен, как вдохновение.

Но здесь также нужно понимать, откуда твой вопрос. И когда кто-то отвечает, он должен понимать, куда задается вопрос. «Эти три позиции есть условие для коммуникации?» Это  вопрос из теории. Тогда тебе, Оксана, ответ должен быть из теории – «Да». Так ответит теоретик. А практик или оргдеятельностный человек скажет: «Какое это условие? Ее нужно создать, нужно получить как феномен. Коммуникация – это особый интеллектуальный труд». Теперь усложним условие. Методолог же скажет в этом контексте: «Практик и теоретик правы по-своему, однако…» - и ставит многоточие. Методолог говорит о том, что каждый из них теперь должен употребить собственное знание – теоретическое и практическое – в собственной деятельности. То есть, теоретик должен разработать условие, а практик должен идти на игру и сделать это.

Теперь давайте возвратимся к вопросу Оксаны. И я отвечаю – да, с точки зрения теории – это объект, это теория, это необходимость. С точки зрения практики это условие нужно получить.

Артемова О. А.:  А если мы фиксируем, что три человека или позиции находятся в разных местах, то как между ними может быть коммуникация? Что между ними может быть общего?

Главатских И.В.:  Текст как материал для их коммуникации.

Артемова О. А.:  Ну, допустим, возьмем понимающего и действующего. У них есть общее через этот материал. А какая связь между понимающим и рефлексируюим?

Павлов Н. Н.:  Ты задаешь очень интересный вопрос. И здесь нужно понимать, что коммуникация как и рефлексия – это процесс. Мы же получили первый момент коммуникации – разделение позиций. Теперь появляется твой вопрос: что в процессе коммуникации происходит дальше. Это очень интересно. Первое, что происходит – это рефлектирующий занимает позицию действующего и действует из его позиции. Но если есть действующий есть, то ни какой рефлексии не нужно.

Артемова О. А.:  А если его нет, то куда он исчезает?

Павлов Н. Н.:  Он мог перейти только в пространство понимания. Это пространство очень интересно.  С одной стороны – это момент отказа от собственных действий, отказа от собственного доклада, от собственной истины.

Главатских И.В.:  Верно, это произошло тогда со мной – мне стал не интересен собственный доклад.

Павлов Н. Н.:  А дальше началось очень интересно – сам материал стал другим, изменился объект, который был изначально. Появилось содержание как достояние этих трех фигур. Тут же появился и зал, аудитория – совокупность людей, которые были в некоторой степени рефлексивны. Они могли и не действовать, но уже находились в понимании.

Холодулин Е.:  Игорь, а что было тем новым объектом, который появился в результате коммуникации?

Главатских И.В.:  Знание о том, как я действовал в игре, как я к ней готовился.

Павлов Н. Н.:  Подождите, откуда, Женя, твой вопрос? Появился новый объект и все. Зачем разбираться, что это за объект? Сейчас необходимо понять, почему Игорь отказался от своего доклада, что произошло? Тебе же не просто закрыли рот. Ты нечто получил.

Главатских И.В.:  Я получил знание, которое было самое правдивое, самое настоящее.

Павлов Н. Н.:  Верно, он получил знание о себе: то, что он делает и как он делает – это не правда, и отказался от объекта. А для рефлексивного человека – меня – его доклад вообще не интересовал. Он был мне интересен лишь только как материал для дискуссии. И как только Игорь получил знание о фиктивном объекте (ФДП) и он исчез. А что появилось – это другой момент. Давайте обсуждать. Давайте разберемся, что стало феноменально появляться между этими людьми, что стало появляться в центре?

Главатских И.В.:  Теперь опять я пришел с пониманием – на игре мне нужно было прожить схему коммуникации.

Павлов Н. Н.:  Ничего подобного. Понятно, что ты мог видеть только себя. Это психологизм молодого человека и это нормально. А через что мы с вами видим друг друга? Что стало появляться? Что вас всех объединило?

Здесь появилось объективное знание. Никакое субъективное знание никому не было интересно в той ситуации. А то, что ты выложил, было твое субъективное понимание или мнение. В результате проблематизации ты от него отказался и ушел. У нас появилась схема как объективное знание. Вот это был важный момент. А что мы зафиксировали этой схемой? Ведь сама схема ничего не дает.

Главатских И.В.:  Мы начали определять меня в этой схеме.

Павлов Н. Н.:  Верно. Ты меня не интересовал, но меня интересовал способ твоей работы. Георгий Петрович всегда говорил своим ученикам: «Ты меня не интересуешь, меня интересует твое мышление». И в той схеме было зафиксировано мышление, как мыслит человек. И понятно, что ты до этого не мыслил. Потенциально у всех есть мышление, но до того момента ты не мыслил.

Хорошо, с этим мы разобрались. У кого еще есть что сказать?

Главатских И.В.:  Можно я. У меня стало формироваться понимание о том, что такое наш семинар? Семинар наш появился как определенное продолжение ОДИ. Группы, несущие определенное содержание, оформившиеся в игре, появились на нашем семинаре для рефлексии. Из этого мое представление о семинаре сформировалась в двух аспектах:

1.      Семинар – пространство рефлексии деятельности

2.      Семинар – пространство появления группового содержания, а значит и самого образования.

Уже сегодня мы имеем две группы, которые уже получили в рефлексии определенные пути, смыслы и направления своей дальнейшей деятельности: 1) ОДИ как управление; 2) коммуникация в ОДИ.

Павлов Н. Н.:  Ну и на какой доске ты работал, в каком пространстве?

Главатских И.В.:  Для меня семинар сегодня изменился, я стал понимать его по-новому. Следовательно я работал в мышлении.

Артемова О. А.:  Мне кажется, Игорь строит объект семинара.

Павлов Н. Н.:  Объект – это громко сказано, но по смыслу ты права. Ты, Игорь, строишь понятие семинара. И что теперь удивительное может произойти с тобой на семинаре?

Главатских И.В.:  Действие исходя из понятия.

Павлов Н. Н.:  Верно. И ты начинаешь работать по схеме ортогоналей. Тогда ты можешь предъявлять претензии любому, спрашивая, есть ли у него понятие того, куда он пришел. Гегель сказал в этом отношении: « Построение понятия – это движение мышления в самом себе». Вот когда ты строишь понятие – ты мыслишь, не строишь понятие – не мыслишь, а думаешь. А когда ты начнешь действовать, тебе задают вопросы, и ты начинаешь отвечать уже из понятия, а не из чего-то другого. Также и на игру мы должны идти, чтобы действовать из выработанного понятия игры. Также и с учебой: идем учиться из полученного понятия учения. Если нет понятия, то зачем ты действуешь? Зачем ты пришел учиться? Понимаете принципиальную разницу?

То, что ты ввел понятие семинара – это хорошо. Теперь, когда ты придешь в понедельник на семинар, ты будешь действовать из понятия. А потом оно начнет изменяться. И так до тех пор, пока ты не сформируешь полное понятие о нашем семинаре.

Ну что, теперь давайте послушаем Оксану Александровну, которая хочет нам сегодня тоже сделать доклад.

Артемова О. А.: Сегодня мы во многом еще раз увидели: то, что мы с вами делали после игры,  это пытаемся соединить пространство мышления и деятельности через рефлексию. То есть, с моей точки зрения, эти два пространства соединяются через рефлексию. На примере с Игорем, мы видим, что мы пытаемся соединить свое мышление со своими действиями, а собственные действия со своим мышлением. Тогда у меня появилась гипотеза, что знания и появляются только в рефлексии. Второе – это у меня обратный тезис к тому, что сказал Сократ: «Я знаю, что я ничего не знаю».  У меня появился следующий вопрос: «Знаю ли я что я знаю?» Здесь важно не то, что я знаю,  а обладаю ли я определенным знанием. Теперь вся схема, которая была в игре, да и все остальное становится материалом. Итак, знание существует в нескольких формах:

1.      Знание как способность

2.      Знание как орудие

3.      Знание как средство

Я помню, что у нас был семинар, на котором мы разбирали, откуда появляется знание и как оно трансформируется. Насколько   я помню, изначально появляется способность, которая переходит в знание, затем получается умение и автоматизация. Здесь появляется момент новой способности. Это я попыталась происходить на то, что происходило. Но здесь я пока остановлюсь.   

Бондар О.В.:  А чем отличается знание как орудие от знания как средства?

Артемова О. А.:  Знание как средство – это субъективное знание. Это то, что я получил и чем я пользуюсь. А орудие – это объективное знание, то, что может храниться как культурное знание. Например, схема коммуникации. Если Игорь ее возьмет, это будет для него орудием. Если он с ней проживет и что-то получит – это будет средством.

Павлов Н. Н.:  Например, схема в докладе есть орудие. Это то, что дается как материальное средство. Орудие – это известное в культуре материальное средство. А знание как средство появляется в деятельности. Средство – это категория деятельности, а работа характеризуется орудием. Когда первобытные люди разожгли первый огонь, они действовали орудием. Орудие – это важнейший атрибут человеческой  жизнедеятельности и важнейший элемент деятельности.

Главатских И.В.:  А для меня схема ортогоналей, которую я увидел на прошлом семинаре, чем является сегодня?

Артемова О. А.:  Она начинает быть средством.  

Главатских И.В.:  А как же способность?

Артемова О. А.:  Здесь еще много не ясного. На игре я видела моменты технологии и средств, а способности пока не было. Но если вспомнить наш давний семинар о знании и способности, то она появляется при сворачивании.

Главатских И.В.:  Оксана Александровна, в чем у вас конкретно проблема? Вы не знаете, что вы знаете? Если проинтерпретировать, то ваша фраза может звучать так: «Обладаю ли я знанием?». А знание понимается через три формы. Тогда понятно, как  отвечать на ваш вопрос. Необходимо смотреть на себя, на других с одним вопросом: если ли у меня орудие, есть ли у меня средство и есть ли у меня способность?

Павлов Н. Н.:  Вот сейчас появился очень интересный момент. Здесь уже пошла психолингвистика. Без нее методологом вообще не стать, поскольку речь нужно изучать. Надо читать Выгодского, Пиаже, потому что речь связана с мышлением. Речь с человеком можно анализировать с точки зрения его мышления. Чем они  и занимались, изучая речь детей и анализируя их мышление. Нам нужно понять, какой тип мышления в речи: деятельностный или смысловой? Тогда, сформировав понятие, ты можешь выйти в деятельность, а значит и в образование.  

Ну что, спасибо. Мне кажется сегодня был любопытный семинар. Теперь мы выходим в новый режим нашей работы – рефлексивный. А значит, я жду от вас очередные рефлексивные записки. До встречи.